Подошел. Поправил руку, положив ее снова на грудь Виктора, потрогал лоб и крякнул:
– Эк тебя развезло как. Здорово разукрасили.
И, размешав такой же грязной и закопченной как кружка мятой алюминиевой ложкой чай, уселся на старое водительское кресло, найденное им прошлой осенью на свалке по соседству.
– А ты кто? – прошептал Виктор, слегка пошевелив пальцами и удивился тому, что они шевелятся и вовсе не болят. Посмотрел на них.
– Я-то? – мужик отхлебнул чайку и, зажмурив от удовольствия я глаза, ответил медленно и с достоинством:
– Я Василий. Бомж. А вот ты кто? Прыгаешь по ночам с моста зачем-то, смартфон вот хороший так швырнул, что и не найдешь в реке теперь.
Виктор вспомнил весь вчерашний день, так перечеркнувший его безмятежную сытую энергичную жизнь. Коттедж, утреннюю Жанну, суд, накат Седого, гневные несправедливые и потом обидные слова сына, дождь, мост.
И вспомнил этого человека. Да-да. Он и был там внизу, под мостом, у дамбы.
– Да не прыгал я, – поморщился Виктор, поворачиваясь набок. – Не рассчитал просто. Вот и выпал.
– Похоже, что так. – покачал головой бомж, – барахтался здорово. Не хотел тонуть то? – то ли удивился, то ли спросил он.
Болела голова. Ныло правое плечо. И, вообще, Виктор после вчерашнего дня чувствовал себя совершенно разбитым. Вернее, не чувствовал себя совсем.
Он уже не был тем, успешным, уважаемым друзьями и многочисленным подхалимским окружением предпринимателем. Человеком, у которого было все. Человеком, который, как ему долгое время перед вчерашним днем казалось, который никому ничего не должен и который все, что имеет добился сам.
А кем он был сегодня? Он и не знал. Нищим, без денег, без документов, без всякой собственности и недвижимости, без своей мебельной фабрики. Кто он после всего того, что сучилось вчерашним днем.
– Как так? – подумал он, пробуя перевернуться на другой бок и, морщась от боли, – как так иметь коттедж, БМВ, свое дело, и все потерять в один день.
Не ожидал, не ожидал он такого предательства и от своей Жанны. Модель, для которой он сделал все, которую он, по сути, и создал, в которую он вложил такие деньги, из-за которой он залез в долги к браткам. Не смог их отдать. А те, сволочи, тоже хороши. Забрали в счет долга его любимое детище, его мебельную фабрику, которая обеспечивала мебелью весь их маленький городишко.