Приступы паники у меня стали намного реже, зато появились приступы зависти к ее спокойствию и вере в лучшее. Все детство я мечтала не о Москве, не о славе, а лишь о том, чтобы перестать, наконец, тревожиться из-за пустяков, и получать от жизни лишь светлую, незамутненную радость. Закончив школу, я решила выучиться на психолога, разобраться со своей постоянной тревогой и перестать постоянно прятаться за спину подруги. Но пока что я отучилась лишь первый курс, и без ее поддержки в чужом городе мне просто не выжить.
Усилием воли я отогнала грустные воспоминания. Я ведь хочу справиться с вечной тревогой, так что мне мешает начать прямо сейчас? Если подруга детства будет счастлива, остальное значения не имеет. Разберемся с жильем, на кухне какое-то время посплю, ежели что…
– Ты чего такая квелая? Пошли гулять, вон, за неделю впервые солнышко показалось! – звонкий олесин голос сверлом ввинчивался в мозг. – Давай-давай, соня, одеваться, раз-два!
Допив уже остывший кофе, я вползла обратно в комнату и только тут вспомнила, что забыла позавтракать. Но возвращаться на кухню уже было поздно – Олеся влетела следом за мной, сбросила халатик и уже натягивала на пышные бедра рваные узкие джинсы, пыхтя и чертыхаясь. Ладно, и мне нефиг обжираться, надо бы похудеть, а то скоро тоже в джинсы не влезу, грустно подумала я и тоже начала одеваться.
В молчании мы вышли из дома остановились возле подъезда. Октябрьское солнце поманило нас, залив светом убогую квартирку, но надежды на осеннее тепло не сбылись, и порывы холодного, по-зимнему колючего ветра сбивали с ног, прижимая нас к стене. Тонкие китайские плащи не грели, и я уже развернулась было обратно, но Олеся поймала меня за рукав и потянула куда-то вбок:
– Ларка, не кисни, ну не будем же мы всю субботу дома сидеть! Пошли на Променад!
Я кисло посмотрела на раскрасневшееся от ветра фарфоровое личико подруги, и нехотя кивнула. Согнувшись в три погибели и держась друг за друга, чтобы не улететь куда-нибудь в Канзас, мы поплелись к каналу, чтобы померзнуть, гордо вышагивая по узкой выложенной сиреневой плиткой набережной, гордо именуемой Променадом.
Несмотря на выходной, набережная вдоль канала была пуста. Даже обычных мамочек с колясками вблизи не наблюдалось. Все прятались по домам от пронизывающего ветра, с кустов вдоль канала на наших глазах срывало последние тускло-рыжие листья, и лишь мы в своих цветных плащах оживляли унылый пейзаж.