Раздвижных стеклянных дверей отсюда видно не было. От меня их отделял угол коридора. И по идее они открываются бесшумно. Для человека, но не для Вестника, чей слух на порядок выше слуха даже местных собак. Возможно, Изабелл решила проверить, как у нас идут дела, либо очередной клиент направлялся к своим сокровищам. Я опустил лицо ближе к журналу, оставив, тем не менее, поле для обзора слева. И не зря.
Совершенно не скрываясь прямо ко мне шел, щегольски одетый молодой человек. Он повзрослел. И всё же не узнать его было не возможно. А ведь мы с Беллой практически исключили его из подозреваемых. Видимо у нас с ней и впрямь устаревшие понятия о благородстве и кодексе чести Вестников смерти.
– Я присяду? – Вежливо спросил он.
– Здравствуй, Джон. А ты возмужал, – произнёс я, как мог спокойнее. – Этот стул принадлежит не мне, запретить сесть я тебе не могу.
– Годы летят стрелою, – согласился он. – Да и ты стареешь и мягчаешь.
– Неужели? И это так заметно?
Парень похлопал меня по плечу и тихонько, дабы никто лишний не услышал, рассмеялся.
– Разумеется, хозяин! – Подтвердил он. – Помнишь, я так называл тебя в тот год, когда ты убил на поединке моего отца?
Это я, чёрт возьми, хорошо помнил. И не год, но и день, когда нам пришлось сойтись на дуэли с братом по клану из-за того, что ни один из нас не мог нарушить кодекс. Вины кого-либо из нас в том не было. Нас буквально натравили друг на друга наследники старого Монтгомери. Братья моей Изабелл. Ему заплатили за её ликвидацию. А она заплатила мне за защиту. Ни один Вестник не в силах нарушить уже оплаченный контракт. Вот только ни он, ни я никогда бы не подписались, зная против кого, придётся работать. А вот этого-то нам и не сказали. И выходом при встрече оказалась только дуэль из-за конфликта интересов. И я не знал тогда, что малыш Джон его сын. И убил его отца на его глазах.
– Считаешь, тогда я был твёрже? – Чтобы хоть что-то сказать поинтересовался я.
– Конечно! Ведь эта девочка, что спустилась в хранилище не цель. Иначе ты убил бы её ещё час назад.
Вот это осведомлённость.
– И не клиентка, – уверенно продолжал Джон. – Она даже близко не похожа на ту, что в состоянии заплатить тебе даже по минимуму от обычного гонорара, – он самодовольно улыбнулся. – Значит она – наживка! А заодно и свидетель. А ты в прошлом не оставлял свидетелей. Почти никогда, – поспешил добавить он.