Но ей она, наверное, показалась звериным оскалом.
– Только не убивайте меня, – тихим срывающимся шепотом простонала она
– Отпустите меня, пожалуйста, я никому ничего не скажу, Она жалобно смотрела в мои запыленные глаза прикрывая одной рукой зовущую в негу промежность, второй рукой судорожно натягивала кофту на грудь. Эта борьба происходила все время пока мы разговаривали, но успех почему– то был всегда на стороне кофты.
– Странно. И зачем, как ты думаешь, мне нужно тебя убивать? – задумчиво спросил я
– Ты бы оделась? Что ли?
– Ты из местных?
– Да и как там тебя зовут?
Она повернула голову в поисках не достающихся комплектов одежды и не найдя ничего вопросительно посмотрела на меня. Первый страх уже очевидно ее отпустил и теперь на меня смотрели два красивых глубоко карих, черных глаза, в которых уже начинала читаться усмешка, словно бы не она сидела передо мною голая, а я.
– Лаура, меня зовут Лаура. – но теперь ее голос звучал бархатными переливами и слегка завораживал.
– Лаура,
– Я еще раз спрашиваю, ты местная?
– Нет, я из города.
– Приехала к тетке на каникулы.
– Она здесь живет рядом Здобудлове.
Мда, скверная ситуация и, если к полицейскому у меня не было никакой жалости, но убивать почти ребенка это было ниже моего достоинства. Я поискал глазами и нашел тонкий канат, который мы обычно использовали для спецопераций в горах, но что он делал в полицейской машине для меня так и осталось загадкой.
– Ладно оденешься потом.
– Поверь мне я достаточно насмотрелся на женскую наготу.
– Давай Лаура, подержи своего возлюбленного и так и быть кроме тебя я и ему сохраню жизнь.
– Он не мой возлюбленный, мы только сегодня встретились, –все тем же завораживающим голосом продолжала она
– И я вовсе не стесняюсь, что мне скрывать раз вы все видели.
– Где держать?
Не знаю откуда у нее взялись силы. Но если посмотреть со стороны, то это была бы удивительно милая картина. Голая, миниатюрная девушка пеленает среднестатистического бугая, вполне осознанно дает советы и при этом флиртует, выставляя на показ свой загорелый зад с белыми полосками от плавок и свою промежность, которая то и дело выскакивает перед моими глазами.
Упакованного в кокон полицейского я положил у задней двери бронетранспортера и основательно его к ней привязал. Он бедный до сих пор не очнулся, изредка издавал какие– то звуки, которые заглушал кляп из дорогих женских трусов.