Разладилось у Гришки с Феей семейное житьё. Пошёл он с добрыми молодцами гулять-гужеваться, «пары выпускать». Долго ли, коротко ли, но «пары вышли», Гришка успокоился, решил с женой примириться. Воротился с подарочком заморским, диковинным. Открывает дверь… Батюшки-светы! По квартире в его любимом малиновом халате какой-то Кощей ходит. Сам тощой такой, усами тараканьими покручивает, дряблой кожицей потряхивает, черепушечкой посверкивает, с Феей целуется-милуется. Схватил Гришка Кощея и давай трясти-мутузить.
– Ты кого бьёшь-колотишь, проклятый?! – кричит Кощей. – Я при исполнении своих мужеских обязанностей! Не знашь, с кем тяжбу затевашь!
– А кто ты таков, паскуда?! И почто к чужой Фее припёрся?!
Гришка по-богатырски придавил Кощея, того и гляди удушит.
– Остановись, Гришенька! – взмолилась Фея. – Это участковый здешний, Соловей Соловьёвич!..
Настали для Гришки чёрные деньки. Засадил его Кощей Соловьёвич во сыру темницу с решётками. Две недели и день назначили за разбой и нанесение повреждений. Слуги Кощеевы над Гришей измываются, а Соловьёвич всё ходит, костяной ногой его подпинывает да приговаривает:
– Сгниёшь ты у меня в казематах! Не видать тебе света божьего!..
Отвечал ему Гришка:
– Не сломить злодею паршивому удала молодца! Я когда воевал – никого не пугался: ни Моджахеда Кровавого, ни ружья кавказского, ни Террориста Афганского. Огонь-воду прошёл!
– А я тебя в Трубы Медные вместе с потрохами закатаю! Попляшешь ещё!
Пинали-лягали Гришку Кощеевы душегубы, аж устали. Всё ему нипочём. Живуч как смерть, паразит! Решили душегубы пот утереть, дух перевести. Отошли от него на время. А Гришка как кинется к гаражу, где Бензокони милицейские стояли, да как прыгнет на одного! Только его и видели.
Гнались-гнались за Гришкой Кощей Соловьёвич с отродьем, а не смогли догнать, упустили из виду. Скорый Бензоконь у Гришки оказался. Гришка прямиком в контору свою маклерскую прискакал да Юрику-адвокату всё и выложил. Юрика того все злодеи боялись. В Гришкиной конторе его промежду собой Долгоруким величали. «Длинные руки» у Долгорукого имелись. Были у него в друзьях именитые люди, да и волхованием он не брезговал. Напустил он на Кощея Соловьёвича чародеев да волшебников и так «построил» вместе с поганцами евонными, что те и пикнуть до суда боялись.