– Вызывается свидетель Шёлковое Перо.
Судья поморщился от цокота металлических набоек. На свидетельский стул церемониально воссела тощая дама в розовом. «Барби 60».
– Клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме голой правды.
– «Голой» – это лишнее, – поправил судья.
Зал хохотнул – развлечение. Свидетельница поправила шляпку и посмотрела на главного обвинителя. Он ободряюще кивнул ей. Дама успокоилась.
Главный обвинитель был краток. А как ему хотелось блеснуть в последний день. Чёртов кондиционер.
«Нет ли здесь чужого умысла?» – мелькнула мысль перед началом опроса.
– Скажите, что вы слышали, стоя под дверью аудитории, где профессор Рассказов читал лекции?
Дама в розовом приосанилась, её кривой палец с напяленным на него огромным перстнем с кровавым камнем ткнул в Андрея Рассказова:
– Свидетельствую, что лично слышала, как подсудимый заставлял несчастных студентов, этих неоперившихся птенчиков, изучать мерзкие, толстые, извращённые текстики Достоевского.
– Ах, – прошелестело по залу.
– Толстого, – продолжила дама.
– Ах, ах, какой ужас.
– Льва Толстого, – уточнила свидетельница.
– Не может быть. Ух, вы слышали, даже не Алексея, а Льва, вы подумайте, какое иезуитство, – лиловые, голубые и жёлтые шляпки запрыгали в возмущении.
– Кафку, – продолжала перечень тощая дама в розовом, подглядывая в бумажку, запрятанную в широком рукаве.
– Ох, мне плохо, Вафку, – простонала фиолетовая дама в первом ряду. – Откройте окно, мы задыхаемся.
Охранник щёлкнул заржавевшими шпингалетами, и вместе с жарким воздухом в зал ворвалась парочка упитанных шмелей. Дамы замахали бумазейными шляпками, и шмели с громким недовольством взмыли вверх, где угодили в плен к изголодавшимся паукам.
– Продолжайте, мадам, – главный обвинитель незаметно подмигнул престарелой Барби.
– И ещё, – тут дама запнулась.
– Говорите, вас не осудят за это имя, – длинный перст главного обвинителя взмыл в потолок.
– Хорошо, я скажу, но это последнее. Ик-Ик. Ещё обвиняемый заставлял студентов читать Джойса. – Имя Джойса дама почти прошептала.
Судье пришлось колотить молотком три минуты, прежде чем зал затих.
Свидетельница процокала к своему стулу и покрылась алыми пятнами, когда сосед-толстяк в зелёной пижаме шепнул ей в корявое ушко:
– Вы отважная женщина, мадам.
Второй свидетель, третий, четвёртый, пятый. Судья знал их всех: Клинописец, Остроручкин, Бейбумага, Чтивоножка, Скоропалый.