Фридайвер в жизнь. Миллиард счастливых вдохов - страница 21

Шрифт
Интервал


Это же открытие!!!

Даже Туманность Андромеды прослезилась от счастья широким форматом на колени «Пленников железной звезды». Фильм такой есть. (Т9, конечно, улыбчиво подсказал, как правильно. Но знакомый майор предупредил заранее. Пока я даже подумал, чтобы подумать, что пора уже нормально сказать. Но к звёздам на погонах и при исполнении я всегда с уважением. С пониманием их нелёгкой бдящей бздящих работы.)

Почесал так Чарльз бороду микроскопом. «Да-а-а. Уникальнейший вид! Нужно срочно в формалин и в Кунсткамеру! И ЦИКом триллионы уникомблдиотиды подсчитать! Это ж дело наигосударственнейшей важности!» Тут опять мигалки синими отблесками. Привезли её в «Коммунарку» на исследование. А там – очередь из скорой помощи. Машины тоже устали. Каждый день возят десятки людей в «Коммунарку». Тоже возмутились. «Тут вам не Скотный двор! Везите её в звезду (Т9 опять соблазнял, но не поддался я даже царицам, устоявший. – Прим. не всегда устаивающего автора) созвездия Кассиопеи!»

Кассиопея такая слегка подивилась: а зачем мне новый вид? Это ж с юристами согласовывать, на комитетах утверждать, рабочие группы беспокоить, комиссии собирать. Везите, говорит, её в Кунсткамеру. Там ей самое место.

И отвезли. Формалином залили. Для туристов. Когда смогут приехать. Но это не конец истории. Уникомблдиотиды, они же живучие. Прикинулись мёртвыми. Но в очках же. И в маске.

История в пикселах

Эпизод IV. Новая одежда

Шёл не по-китайски счастливый 1777 год. На свет появился Александр I Павлович. Всё как положено большим царям: протектор Мальтийского ордена, великий князь Финляндский, царь Польский. Три паспорта. Дети за границей (тут грустная и запутанная история). Ничего нового не придумал, что на Лубянке объективкой могло бы портрет Феликса удивить.

Известен либерально-военными реформами (тоже мне, насмешил Сердюкова), взлохмаченной слезами фразой «Батюшка умер, всё будет как при бабушке» и модными мундирами (прозвучало как приговор Первому каналу) со скромной, в один ряд, – Брежневу на смех – орденской колонкой. В общем, любил новую одежду – если перевести на бутиковское наречие, из порядка ста инстаслов состоящего.

Как-то закашлялся Александр, подозрительно так. Температуру французов в 1812-м поднял до 1838 парижскими вотсап-текстами[17]. Посмотрел в чёрно-белое небо. Русско-шведскую войну унюхать не смог. Напрягся сразу Венским конгрессом