Идёт, пригнувшись, пилигрим,
Так сильно небо давит.
Давай с тобой поговорим
О том, за что страдали, —
О Родине, о временах
Печальных и тревожных.
Идёт, ссутулившись, монах,
Глаза поднять не может.
А в небесах над ним горят
Останки душ невинных.
Так далеко последний ряд,
Что ничего не видно.
Давай пойдём с тобой, как встарь,
Лихой тропой гусарства,
Идёт, расправив плечи, царь,
Оставшийся без царства.
И в голове его не гимн,
А прошлых мыслей улей.
А мы молчим, а мы сидим
И что-то караулим.
Не сыщешь в голосе металл,
Молчание дороже.
Когда последний первым стал,
Второй сошёл с дороги.
И хрустнул мира позвонок
Под строгим взглядом Бога.
Я жил, наверное, как мог,
Но смог не так уж много.
Пусть простота не воровство,
Пусть скверно дул в трубу я.
Не ангел я, и ничего
В жизнь не возьму другую.