Через распахнутые окна тёплый вечерний ветер наполняет помещение травянистыми запахами, тянущимися с соседних полей, тонкой вуалью дурмана окутывая собравшихся. Однако раздражение хоть справедливого, но все же несдержанного старика сегодня не унимается даже благоуханьем цветов прядиники, густой медовый аромат которых обычно оказывает успокаивающее действие на любого гарга. Яркий, тягучий словно патока, закат, в этот раз не очаровывает, наоборот, производит гнетущее впечатление. Последние лучи заходящего светила багровым заревом зловеще заливают сине-зелёные лианы плузана – растения-животного класса анимаплантов, из которого сплетены все строения гаргов.
Каптуранг Цин-Тэй опасается, что адмирал сегодня назначит виновных за все последние неудачи в области национальной безопасности. И опасается не без основания, потому что он, Цин-Тэй, первый на очереди. Ведь это его люди почти провалили важную миссию по обеспечению армии глоксом. Задача заключалась в том, чтобы незаметно для разведки расы инсекто переправить пардам сок священной каргихидильи. Но, как докладывали связные, партнёры заказ не получили, а это означало, что последние не поставят им очередную партию глокса, способного наделить любую армию сверхсилой.
Размышления Цин-Тэя прерывают двое птицеподобных в тёмно-синей форменной одежде, которые втискиваются в зал, толкая перед собой левитирующую прозрачную платформу с установленным на ней лиловым кристаллом. Размером он не меньше головы взрослого гарга, которая сама по себе раза в три крупнее человеческой. Ношу вошедшие оставляют в центре зала, и после этого усаживаются на предусмотрительно подкатившиеся к ним плузановые подушки, заняв свободные места среди остальных офицеров.
Похоже, адмирал ожидал только этих опоздавших, и теперь, когда все были в сборе, Гинь-Гуо царапает сине-зелёные лианы когтем, и те, ожив, с сухим шелестом двигаются, плотно замуровывая оконные и дверной проёмы. Таким образом, зал превратился звуконепроницаемый кокон, формой напоминающий яйцо. Одновременно с этим веерообразно зажигаются проросшие из стен люминисцирующие растения, освещая зал призрачно-голубоватым сиянием. Гинь-Гуо немного оттягивает душащий его ворот белого мундира, который безжалостно сдавливает гаргу грузную шею, и поворачивается к собравшимся. Он скользит тяжёлым взглядом по рядам подчинённых, чуть дольше обычного задержав его на Цин-Тэе, и, указав кривым когтем на тускло светящийся лиловый кристалл, спрашивает: