Есть у Шломо замечательный товарищ, Шмулик его имя. Хоть Шмулик изрядно младше Шломо, однако дружба меж ними нерушимо крепка, ибо зиждется на родственности духа и равенстве разума. Шмулик обладает исключительной памятью на числа и незаурядной способностью манипулировать ими. Поэтому он процветает на счетоводческой службе у своего хозяина, человека щедрой души, но скупого на жалованье.
Характер у Шмулика неисправимо оптимистический. С детства и доныне он любил и любит глядеть на ночное небо и мечтать о полете на какую-нибудь звезду. Вместе с тем, романтичность нрава не помешала Шмулику найти спутницу жизни и порадовать свою добрую мать-старушку выводком внуков.
Преданностью хасидскому учению Шмулик ничуть не уступает своему старшему другу. Над умами и сердцами обоих возвышается величием истинного благочестия цадик раби Яков. Этот седобородый старик, хасид-ветеран Божина, по праву глубочайших познаний в Святых Книгах, пониманию человеческих душ и изумительному искусству сказочника, которым он радует свою паству на исходе каждой субботы, уж много лет ведет за собой прямыми путями богоугодной праведности всю городскую хасидскую братию. Всем известно, что жизнь долга, если полна, и мерить ее надо деяниями, а не годами. И все же пожелаем раби Якову жить и править до ста двадцати!
***
Как-то встретились друзья за городом на берегу Днепра. Глубоко задумавшись, на обточенном водой и ветром гладком валуне восседал Шломо. На нем был надет и по-хасидски наглухо застегнут черный лапсердак, на голове красовалась широкополая шляпа в тон, из-под изящно закатанных штанин черных брюк открывались белые получулки, а обутые в черные башмаки ступни ног неловко покоились на скосе камня у самой земли. На левое колено опирался локоть правой руки, а ее кисть внешней своей стороной поддерживала подбородок.
Шмулик возвращался со службы и легкомысленно напевал что-то вполголоса. Оба товарища искренне обрадовались встрече, Шломо вскочил на ноги, друзья обнялись, и четверти часа не прошло, как завязалась меж ними беседа, одна из тех нескончаемых бесед, на какую способны только украинские хасиды.
– Чем ты опечален сегодня? – спросил Шмулик, – гляди, какой чудесный день!
– Ты прав, мир прекрасен, а я вот углубился в собственные мысли и не заметил красоты дня. Может, оттого что ночь выдалась мятежной, – с грустью ответил Шломо.