– Это к-кровь? – спросил он, стараясь совладать с собой, но голос предательски дрогнул.
– Я могу говорить лишь с теми, кто соглашается помочь… – проникновенно, даже умоляюще ответила она. – Это обязательное условие. Доброе и бесстрашное сердце – ключ к спасению…
– К спасению кого?!
– Детей, которым суждено погибнуть…
Девушка подалась вперед и коснулась ледяными пальцами руки Вильяма. Он вздрогнул, но руки не отнял. Погрузив ее в воду, бруша заставила молодого солдата дотронуться до одного из темнеющих на белой простыне пятен. Вспышка, подобная вылетающему из горнила пламени, на мгновение ослепила Вильяма, а потом оранжевый свет, отступая, показал знакомую ему комнату. В этих стенах он спал сам, когда был еще мальчишкой. Сейчас у того же окна стояла кроватка его племянницы Карен. Губы малышки были бледны, лоб блестел от испарины. Паула, супруга Жако, склонилась над дочерью со свечой в руке. Ее глаза сегодня явно обронили не одну слезу. Огонек на фитиле дрогнул и потух. Из воцарившейся вновь темноты постепенно проступил речной берег. Девушка исчезла, но окровавленная простыня неспешно дрейфовала по течению в направлении деревни.
Вильям ринулся в воду. Когда река приняла его в холодные объятья, он ухватился за край материи и потянул на себя. Сначала показалось, что ткань за что-то зацепилась: тащить ее к берегу было необычайно трудно. Но все же она двигалась. Упираясь ногами в гладкие камни, юноша поволок страшную простыню на берег. Невыносимо медленно; она взрывала бороздами землю так, будто то была не ткань, а острая коряга…
И вдруг в одно мгновение она перестала сопротивляться, высохла и обмякла. От такой резкой перемены Вильям выронил ее и брякнулся рядом сам.
Переведя дух, он прислушался – обычная летняя ночь, полная запахов и звуков. Можно было бы решить, что все это ему лишь померещилось, если бы не раскинувшаяся у ног материя. Конечно, уже изрядно испачканная, но пропитывавшая ее ранее кровавая мгла исчезла. Дрожащими пальцами Вильям свернул простыню и пошел к повозке.
Жако сидел бледный и неподвижный – голова вжата в плечи, руки вцепились в вожжи. Он следил за приближением брата глазами и чуть оживился, только когда тот заговорил:
– Нам нужно скорее возвращаться…
– Ты помог ей? – задыхаясь от волнения, спросил Жако, заставляя фыркающую темнобокую Треску тронуться с места.