Когда Арти спросил, кто заберет меня из госпиталя, я сказал, что Валери. Валери пообещала, что заедет за мной, но я сказал ей, что не надо, я возьму такси, если Арти вдруг не сможет забрать меня. Естественно, она решила, что я обо всем договорился с Арти. Мои друзья, конечно же, предположили, что обо мне позаботятся родственники. Наверное, мне хотелось получить повод упрекнуть всех и каждого.
Только едва ли кто узнал бы об этом. Я всегда гордился своей самодостаточностью. Не хотел, чтобы кто-то заботился обо мне. Считал, что могу жить в полном одиночестве, в своем внутреннем мире. Но вот на этот раз мне очень хотелось, чтобы кто-нибудь взял меня под крылышко.
Поэтому я чуть не расплакался, когда, вернувшись в палату, увидел Арти с моим чемоданом в руке. Настроение у меня сразу улучшилось, я обнял его, что случалось крайне редко.
– Как ты узнал, что меня сегодня выписывают?
Арти грустно улыбнулся.
– Позвонил Валери, засранец. Она думала, что я заберу тебя. Так ты ей, во всяком случае, сказал.
– Я ей этого не говорил, – возразил я.
– Да перестань. – Арти взял меня за руку и увлек к двери. – Знаю я твою манеру. Нельзя так вести себя с людьми, которым ты дорог. По отношению к ним это несправедливо.
Я ничего не ответил, пока мы не вышли из госпиталя и не сели в его машину.
– Я сказал Вэлли, что ты, возможно, заберешь меня. Я не хотел, чтобы она волновалась.
Арти уже ехал в плотном транспортном потоке, поэтому не мог повернуться ко мне.
– Нельзя так вести себя с Вэлли. Со мной – пожалуйста. Но не с Вэлли.
Он знал меня, как никто другой. Мне не было нужды объяснять ему, что я чувствую себя гребаным неудачником. Мои творческие неудачи давили на меня, стыд за то, что я не смог обеспечить жене и детям достойную жизнь, давил на меня. Я не мог никого ни о чем попросить. У меня буквально язык не поворачивался попросить кого-то забрать меня из госпиталя. Даже жену.
Когда мы приехали домой, Вэлли ждала меня. Поцеловала, на ее лице отражались недоумение и испуг. Втроем мы выпили на кухне кофе. Вэлли сидела рядом со мной, то и дело прикасалась ко мне.
– Я не понимаю, почему ты не мог мне сказать?
– Потому что он хотел сыграть героя, – ответил Арти, чтобы сбить ее с верного пути. Он понимал: я не хочу, чтобы она знала о моей душевной опустошенности. Наверное, он чувствовал, что знать ей об этом не следует. А кроме того, он верил в меня. Не сомневался, что я оклемаюсь. Что все у меня будет тип-топ. Все иногда дают слабину. Так чего акцентировать на этом внимание? Даже герои устают.