Господин следователь! Извините меня, что я не называю вас, как вы рекомендовали мне, гражданином. На такие инсинуации у меня не поворачивается язык. Для меня сейчас вы господин. И прошу вас забыть тот нелепый случай, когда я позволил себе схватить вас за лацкан вашей форменной одежды. Это было с моей стороны не очень корректно. Но и меня можно понять, господин следователь. Я находился в то время в гостях у своей второй мамы. Любимой тещи. В ее новом пятиэтажном особняке. И я, по своему недоразумению, принял вас и всю вашу прекрасную команду числом пятьдесят человек за обыкновенных бандитов.
Ну а как же еще? Я – депутат, глава, руководитель и просто любящий сын своих родителей – как мог отнестись к этому внезапному вторжению на участок моей тещи? Да-да. Я делаю акцент на том, что ваши изумительные и во всем послушные подчиненные случайно зашли, но не ко мне.
Я не имею таких хором. И отказываюсь их иметь в будущем. Потому что я должен быть рядом со своим любящим меня народом. Для которого я живу и работаю без устали, до потери своего сознания.
И не слушайте тещу. Мою вторую маму. Что это якобы я ей купил этот дом. Нет! Это она! Копила. Копила. И купила. Так как всю свою жизнь трудилась на одном замечательном предприятии. Уборщицей. А так как мы все знаем чудную оплату этих трудов, то все и свершилось.
Но меня опять отнесло чуть-чуть в сторону, господин следователь. А я хотел с азов. И вот они – азы. Желаю признаться во всем. Как на духу. Как перед иконой. С азов, значит. Но не с того миллиарда, который, по вашему разумению, я присвоил. Нет. И еще раз нет. Со школы хочу начать. Со своей школы.
Школа меня недоглядела. Во всем виновата школа. И я утверждаю со всей ответственностью и пониманием, что если б школа и учителя уделили мне максимум своего внимания, то я бы сейчас сидел не перед вами, оболганный и обманутый, а работал бы не менее честно на каком-нибудь заводе. Слесарем. Или токарем.
А сейчас мне, по вине наших учителей и наставников, приходится сидеть и, плача, писать вам свои послания. Нисколько не пытаясь размягчить ваше твердое геройское сердце.
Но признаюсь. Да. И я совершал ошибки. И виноват перед вами. Благороднейшим человеком. Особенно тогда, когда съел свою явку с повинной, сидя у вас за столом. Не запив ничем. И не понятый вами.