Он, по личному приказу Генералиссимуса ставший главой аналитического отдела его контрразведки?
А может, это и есть сказка?
Как и чем объяснить головокружительный взлет и странную близость к вождю, не доверявшему никому, и последующее полувековое молчание?
Только в документальных книгах, которые писатель Жухрай сегодня пишет, нет-нет да и проскользнут сенсационные бумаги из личного сталинского архива.
Который никто никогда не увидел.
– Мне этот архив сразу после смерти Сталина дал Александр Джуга[1], мой большой друг, кстати говоря, и самый дорогой человек в жизни, – говорит Владимир Жух-рай. – Он передал все документы, расшифровки, донесения наших и чужих агентов с 41-го по 45-й год. На агентурных донесениях на обороте было указано: кто источник, где работает. Поэтому я предупредил, чтобы эти бумаги, когда я их верну, немедленно сожгли. У себя я их держать тоже не мог, чтобы не продали. Но Саша Джуга сказал: поскольку ты будущий писатель, тебе надо их знать, напишешь потом хорошую книгу.
– А кто он такой – Александр Джуга?
– Начальник сталинской контрразведки. Вся агентура его стояла над членами Политбюро: его приказ – и их бы пристрелили как бешеных собак. Но сам нигде не фигурировал. Он был родным сыном Сталина, что не скрывалось, – произносит он и как отрезает: – Давай так. О личном – не задавать.
– Ну, извините, Владимир Михайлович, но как тогда объяснить, что мы публикуем вашу точку зрения о войне, чем она интересна, ежели не сообщить, что вы работали с Иосифом Виссарионовичем?
Будто и не слышит.
– В годы «холодной войны» в недрах западных разведок были изложены пять основных антисоветских мифов, призванных оболгать историю Великой Отечественной войны, – начинает мне диктовать. – В результате в средствах массовой дезинформации она стала подаваться как пиррова победа, – говорит отрывисто, четко, не оставляя времени на вопросы. – При помощи этой грязной клеветы наши идеологические противники хотели очернить историческое прошлое советского народа и преуменьшить его значение в воспитании будущих поколений. Записала?
– Записала. Владимир Михайлович, а когда вы познакомились с товарищем Сталиным?
– Первый раз я увидел Сталина в Волынском, на его даче, – неожиданно отреагировал он. – В 40-м году. Мне было 14 лет. Я ударил десятиклассника стулом по голове, и тот три часа не мог прийти в чувство. Меня за этот бандитизм из школы выгнали, и мать привезла меня к Сталину, чтобы Отец народов прочитал мне нотацию.