– Тогда приглашаю насладиться еще раз. Вы вечером свободны? Контрамарку я вам оставлю, мундир гарантирован. Ну, и ужин потом, раз уж такое дело. Согласны?
– Олег Владимирович, спасибо огромное, согласна, конечно! Мне очень приятно! Но только вы правильно поймите, я…
– Да ладно вам, успокойтесь! Симпатиями поклонниц я давно не злоупотребляю, даю слово. Да и поклонница вы, кажется, больше Чайковского, чем моя. Правильно?
– Ну, не совсем…
– В любом случае, подумайте и приходите. Буду очень рад. А сейчас пора. Олеся вас посадит в бельэтаже, я предупрежу. Подождите минутку.
Стремительно, несмотря на невысокий рост, Маэстро вышел из гримерки, хлопнув дверью. Марина воспользовалась возможностью, чтобы оглядеться. Шторы раздернуты, за окном – Крюков канал. На подоконнике ноутбук, крышка закрыта. Рядом стопка бумаг, прижатая пепельницей. Это что же, тенор курит? Кто его знает… Вчера вроде ни разу сигареты не достал. На вешалке костюмы, кое-какие узнаваемые: видела его в них на сцене. Плащ Германа из первого действия, темно-серый – вот он. Высокие сапоги на полу.
Вошла без стука Олеся.
– Пойдемте, я покажу, где можно сесть.
Следом за ней по коридорам, застеленным ковровыми дорожками, Марина прошла к сцене. Из-за некоторых дверей раздавались фортепианные аккорды, кто-то распевался – бас или баритон. Пробежала девушка-статистка в белом в обтяжку трико с головы до ног. С лестницы несся какой-то шум, оживленные разговоры. Но в целом впечатление было как летом перед грозой. Вроде солнечно и спокойно, но все вокруг замирает в грозном предчувствии, созревает, собирает силы.
В оркестровой яме уже собирались музыканты, играла скрипка, флейта щебетала что-то свое. Олег Владимирович в джинсах и свитере сидел на стуле посреди сцены, уперев руки в колени, разговаривал с дирижером. Слова до Марины не долетали, хоть и было интересно.
Она пододвинулась поближе к барьеру, обвела взглядом зал. В первых рядах партера сидели люди, много знакомых лиц, Петя в том числе. Хор теснился в кулисах. Дирижер дал знак выходить, хормейстер вывел детскую группу, началось первое действие. Детям дали повторить несколько раз: кому-то делали замечания, кого-то хвалили. Мальчик, командовавший «мушкет пред себя!», посматривал на остальных презрительно. Высокая девочка с недовольным лицом держала в руках запеленатую куклу.