Десяток ученых, зажатых в тесной кабине лифта, как могли старались притвориться мебелью, приняв единогласное решение не отсвечивать и позволить Хоуку отдуваться за всю смену целиком.
– Это не мы. И я не знаю, откуда берется такая мощность, – обреченно выдохнул Джерард. – Мы лишь загрузили очередную порцию данных на анализ. Все в рамках установленного протокола. Никакой самодеятельности.
– Что ж, это мы проверим. Во сколько начался сбой? – профессор перевел взгляд на электронное табло, проклиная кабину за медлительность.
– Приблизительно в шесть двадцать семь утра.
Наконец лифт остановился, и поток пассажиров вылился в белоснежную комнату, заставленную десятками столов и целым ворохом всевозможного оборудования.
При температуре воздуха под сорок градусов Цельсия от терминала к терминалу сновали мокрые от пота перепуганные ученые, по неуверенным движениям которых угадывалось: те больше имитируют деятельность, нежели пытаются хоть что-то предпринять.
Доусон пересек помещение в направлении терминала, отображающего работу ядра Ады, стремительно меняясь в лице.
– Боже… производительность четыре целых семь десятых экзафлопса! Температура ядра восемьсот шестьдесят градусов! Мать твою! Что с охлаждением?
– Мы израсходовали весь жидкий азот, – отозвался коллега по правую руку. – Запаса больше нет.
– А градирни?
– Все четыре работают на пределе.
Не веря своим ушам, профессор побежал в сторону рубки, окна которой выводили на сферическое помещение диаметром пятьдесят четыре метра.
Ядро Ады, некогда покоящееся на дне азотного озера и полностью скрытое от глаз наблюдателей, выглядывало уже на две трети, а волны вибраций пускали по жидкости рябь и, расширяясь в пространстве, ударяли в окно, заставляя стекло дребезжать.
Эдвард уселся за главный терминал, активируя панель управления.
– Почему не отключили дистанционно?
– Пробовали. Не получается, – всю дорогу Хоук следовал за профессором, не отходя от того ни на шаг.
В подтверждение его слов мистер Доусон ввел команду отключения, однако ничего не произошло. На экранах Ады все так же горел обратный отсчет, а несчастный ИИ продолжал скандировать фразу «я не, я не…», будто бы угодив в замкнутый колебательный контур. Точно так же, как лагают обычные компьютеры.
Профессор продолжал раз за разом вводить команду – безрезультатно.