Я зашевелился: почему, интересно, говорят «галочка», а, например, не «вороночка»?..
Я, глядя в сторону её лица, сказал…
…Сказал – что?
Вернее бы спросить: сказал – как?..
И вот как.
Сказал – уже будто о решённом:
–– Я, разумеется, способен думать не только о-о… о процветании культуры, но и о-о… об извёстке и кирпиче…
–– Ну! Ну уж!
–– Да нет, нет. Я скромный.
–– Видно, видно.
Психолог – трудоустроенный, стало быть, здесь присутствовать – лицо головы своё чуть отвернул, но глаза оставил на лице моём.
Я встал:
–– Разве что… умнее вас.
–– Кто?
–– Я.
–– И кого же?..
–– Вас.
–– Меня, что ли?!..
–– И лично вас. И всех, без лицемерия, кто сейчас тут в кабинете.
Психолог засмеялся.
Директорша стала молчать…
Поэтому мне, из уважения, осталось только чуть-чуть поклониться.
–– До свидания.
Что ещё?..
Психолог был… с красными квадратиками на щеках…
У директорши кольца на пухлых пальцах… глубоко врезались…
…Однако там я тогда – не так.
Я, глядя в сторону лица директорши, – на её предложение стать директором музея-усадьбы – сказал… уже обречённо:
–– Этим мог бы заняться… и кто-то другой.
Они с психологом переглянулись: никогда этот журналист благородный – этот деятель! – больше к нам не придёт – и не будет нам больше, по крайней мере – от него, лишних хлопот…
На этом расстались.
С ними-то ясно.
А если обо мне, так я – действовал в обычной своей манере: отслеживать ситуацию до конца.
До предела, то есть, ничтожества её участников.
И всегда-то, значит, всегда я – ещё без ощущения, как ныне, малости мира – чувствовал… предчувствовал, что все во сне.
В безнадёжном сне.
Во сне безнадёжности.
И – надо смотреть на сонных… как на сонных.
Спокойно.
Люди двухмерного мира – их лицемерие, без знания о невидимом Присутствии, даже и нельзя назвать лицемерием.
Для таковых реальность – двухмерность мира. А в такой реальности лицемерие… всё-таки мудрость!..
…Что же получается?
Что я смотрю… на видимый мир… из невидимого?!..
…Ныне социума, пожалуй, – нету вообще.
Социум там, где есть хоть повод говорить об уровне духовности.
Социум, тот иль иной, это глубина дыхания духовности.
Ныне же – смешно, смешно лепетать о таковом дыхании, да ещё и о его глубине.
Стадо не стадо…
Только, во всех СМИ, цитаты из наследия прошлого и пересыпание фактов нынешних – как песка из ладошки в ладошку… младенца в песочном ящике.