Лишь сонный воздух млеет утром
От ласки солнечных лучей…
Всё ждёт чего-то. Бог как будто
С небес взирает на людей…
Вот император встал, не в духе:
Суров, как весь великий род,
В предчувствии, что вновь, как мухи,
«Жужжать» своё начнёт народ:
«Как подчинить великой воле
Смутьянов и простой народ,
Который жизнью недоволен? —
Вот что покоя не даёт…
Покой Великих иллюзорен:
В сраженье вечном тьма и свет,
Но Богом этот мир устроен,
И я люблю встречать рассвет».
И погрузился в созерцанье
Великий сын династьи Линь,
Как будто уплывал в мечтаньях
В бездонную, как море, синь.
«Не зря меня зовут Великим:
Я словно Солнце над страной,
Что освещает мир безликий…
Кто, кроме Бога, надо мной?
У Солнца высшее стремленье —
На мир глядеть со стороны…»,
Но, обрывая размышленье,
Раздался возглас с вышины.
Линь удивился: «Голос мнится?
Иль у меня открылся дар?..».
Вдруг видит: в небе словно птица
Иль древнегреческий Икар
Летает юноша свободно,
Махая крыльями, поёт…
«Крестьянский сын?! Неблагородный?!
Живой… и в небе, где восход?!»
Взгляд отведён к земле, и мрачен
Лик повелителя страны:
«Как?! Человек ещё не схвачен?!
Зачем вы, слуги, мне нужны?!».
Застыли слуги в ожиданье,
Лишь робкий слышен стук сердец.
Звучит набатом приказанье:
«Его доставить во дворец!».
И ловят взгляды слуг движенье
Руки владыки: «…без угроз
Позвать как друга и с почтеньем,
И чтобы крылья он принёс…
Но как посмел?! Без разрешенья?».
«О, справедливый господин!»
«Ступайте прочь все!» – с раздраженьем
Сказал толпе Великий Линь.
«Покоя нет… и я озлоблен!
Как можно? – рассуждает Линь. —
Выходит, что народ способен
Достичь немыслимых вершин?!
Чего мне дальше ждать? Что будет?
Изменят крылья весь уклад
Моей страны?! Меня забудет
Народ, умеющий летать!..»