Пристали к террасе, упирающейся в крутой, покрытый разлапистыми кедрами склон, чуть ниже ямы.
Михайлыч вынул из брезентового чехла короткую бамбуковую удочку с катушкой. На конце жилки поблескивала ложка без ручки с прицепленным к ней тройником.
– Безотказная снасть – спиннинг называется. Чешский турист подарил, без блесны, правда. Я их сам из ложек мастерю.
Корней с сомнением покачал головой:
– Чего ради рыба ложку глотать будет? Она ж не слепая.
– Еще как будет! – снисходительно улыбнулся капитан, подкручивая по привычке усы. – Увидишь!
Перейдя на полузатопленный камень, Михайлыч принялся бросать «железку» точь-в-точь в те места, где давали о себе знать расходящимися кругами таймени. Заброс за забросом, а рыба не реагировала.
Корней про себя посмеивался: «Чудак! Где это видано, чтобы таймень железками питался». Сам он срезал длинный тальниковый хлыст и привязал к тонкому концу жилку. Вместо грузила расплющил дробинку и, сложив получившуюся лепешечку пополам, зажал ею леску. На крючок насадил пойманного овода. Пройдя к устью, с подвижными завитками водоворотиков, перекрестился и стал одного за другим выуживать радужных хариусов. Было жарко, настойчиво атаковали оводы, но Корней так увлекся, что не обращал на них внимания.
Капитан тем временем продолжал упорно обстреливать темную ямину. Плечи у него уже ныли от бесчисленных бросков. Наконец спиннинг резко дернулся.
– Есть!!! Взял!.. Здоровый!.. Тяжело идет! – радостно выкрикивал Михайлыч.
Удилище то изгибалось в крутую дугу, то взлетало вверх, то вытягивалось в одну линию с лесой. Тревожно трещала сорванная с тормозов катушка. Жилка, обжигая кожу, рвалась из-под прижимающих ее пальцев. Вытянув метров двадцать, таймень остановился. Капитан тут же возобновил подмотку. Бешеный рывок, и опять визжит катушка.
Минут десять продолжалась эта схватка. Вроде умаялся, выдохся таймень, но у самого берега вновь забился, забушевал красноперый богатырь. Обессилев, в конце концов вытянулся серым бревнышком на траве.
– Кто тут говорил, что на железку не позарится? – победно хмыкнул Михайлыч, сдерживая ликование. Оценивая вес, поднял добычу за жабры: – Килограммов четырнадцать потянет.
Хоть и немало их было на счету капитана, он смотрел на тайменя так, словно видел его впервые. При этом ласково поглаживал дымчатые, с черными крапинками бока и темно-бурую мускулистую спину: