Старика зовут дядя Петя, и, неизвестно, сколько ему лет. У него совершенно седые волосы и потерявшие цвет глаза, лицо испещрено глубокими морщинами, а фигура настолько сгорблена, что иногда кажется, что он что-то ищет на полу. Я не знаю, был ли он женат, были ли дети у него. Обычно дядя Петя каждый месяц после получения пенсии заходит ко мне с бутылкой «Столичного». Он не любит говорить о себе, чаще ругает власть и нынешнюю молодежь – обычный одинокий старик, обделенный вниманием. В тот вечер я не выпил, и, старик принял на грудь больше обычного. Может поэтому, может потому что жить осталось недолго, он рассказал свою страшную тайну:
«В годы войны я был подростком. Отец и братья ушли на фронт и не вернулись – погибли. В 13 лет я стал работать в совхозе наравне со взрослыми. Да и взрослые были одни старики да женщины. Все добытое отправляли на фронт, сами жили впроголодь. Закон тогда был суров – нельзя было даже забить частный скот на мясо. Вдобавок к войне, наступила засуха и, как следствие, неурожай. Вся трава сгорела под палящими лучами солнца, а то, что осталось, погрызла саранча. Стало понятно, что многие не доживут до весны и эти прогнозы оправдались – люди настолько ослабли, что с каждым днем рабочих рук становилось все меньше и меньше. Многие умерли от голода. Самое страшное – никто им не мог помочь. Даже после смерти их не могли похоронить. Тела складывали в пустых домах, и после того, как в домах не оставалось места, поджигали. В нашей деревне сожгли 4 дома.