Нет, это вовсе не из-за Лёши. Расстаться – было ее собственным решением. Слишком много накопилось отвратительной липкой лжи. Ах, задерживаюсь на работе, ах, прости, снова нужно в командировку, ах нет, ну что ты, это просто подруга. Она делала вид, что верит. Слишком не хотелось представлять, каково это – снова остаться одной. Когда, казалось бы, наконец-то все хорошо. Когда «ну что ты там себе придумываешь». Когда, ну в конце-то концов, он же всегда возвращается. А ты ведь тоже тот еще подарок. Истеричка. И дура. А ведь он и не думал что-то скрывать. Лиза никогда бы не стала лезть в его ноут, подсматривать пароль, если бы не была уверена: она сделает это один-единственный раз, чтобы убедиться, собрать его вещи и затаиться у подруги на ту ночь, когда он будет убираться отсюда навсегда. Чтобы не дай бог снова в исступлении не повиснуть на шее, прощая все и умоляя остаться.
Да. Дура. И истеричка. Но как она хохотала, когда увидела, что вместе со своими вещами он забрал с холодильника магнитики, будто пытаясь украсть самое ценное – воспоминания об их путешествиях, их общие воспоминания. «О нет, дорогой, тебе останутся только магнитики, только фантики, копеечные поделки вместо настоящих эмоций и чувств, на которые ты просто не способен». Но все равно было очень мерзко.
Оттого что опять не смогла. Оттого что уже не уверена, что сможет, и не факт, что захочет еще когда-нибудь ввязываться в эту авантюру под названием «серьезные отношения». Еще ни разу из этого не получилось ничего хорошего. Только опять собирать себя по кусочкам, по молекулам, собирать и учить жить заново. Заново любить, заново доверять, заново радоваться – и раз за разом убеждать себя, что семья – это поддержка, а вовсе не то, что было.
Может, и правда все дело во мне, – думала Лиза, – может, я действительно не способна быть той самой «настоящей женщиной», может, я моральный урод, которого надо изолировать и не подпускать к нормальным людям?
Лиза прикурила одну сигарету от другой, опустила голову на сложенные руки и снова заплакала. Очень тихо. Это первая, яркая боль вырывается из груди утробным рыком, это потом отчаяние выходит тягостными долгими завываниями и всхлипами, а после остается лишь тишина, неровное подрагивание плеч и теплые соленые потоки. И лучше всего просто переждать. Очень важно, чтобы из организма вытекла вся ненужная вода.