Волчица окинула его тоскливым взглядом, и вдруг снова взвыла. Охотник был не робкого десятка, но от этих, ранящих душу звуков, по его спине пробежал холодок.
– Почему ты воешь так странно? – спросил охотник, не опуская оружия.
– Кто бы ты ни был, и откуда бы ни взялся, я не обязана тебе отвечать! – рыкнула на него волчица.
– Я – охотник, сегодня остался в лесу на ночь. Услышав вой, я решил посмотреть, кто наполнил такой тоской и безнадежностью этот участок леса, – сказал человек.
– Если ты охотник, то должен знать, что волки воют на луну! Я обычная волчица и делаю всё, как обычные волки! – огрызнулась волчица, по-прежнему щетинясь вздыбленным загривком, и показывая ослепительно белые клыки.
– Не правда, – возразил охотник, опустив лук, – некоторые волки не воют совсем, а некоторые воют по-другому. Ты не выла – ты тосковала.
Волчица задрала голову, испустив протяжный, почти человеческий вопль.
– Мне тесно здесь, – сказала она, – моя душа наполняется грустью. Все волки охвачены жаждой охоты и страхом. Лес пропитан страхом и безысходностью. Вчера я видела необычное облако, пролетающее над лесом. Все звери в лесу боятся.
– Не удивительно, что звери боятся, – сказал охотник. Ведь те, кто хоть раз заглянул в жуткий пруд, возле пещеры ведьмы, поражены страшным заклятьем.
Волчица больше не слушала. Злобно рыкнув напоследок, она скрылась в чаще.
На следующее полнолуние охотник снова пришел в лес. Разжег костер, приготовил ужин, и стал ждать волчицу. Она, как обычно, прибежала на своё место, но увидев охотника, зарычала в отчаянии и хотела податься назад. Человек позвал её, волчица обернулась и прорычала: «Ты занял мое место»!
«Разве я тебе мешаю?» – спросил охотник.
Волчица устало подошла ближе, и снова человек услышал нечто необычное:
Ты можешь в плен забрать движеньем век,
Когда откроют взгляд твои ресницы.
Одно пойми, что я – не человек,
А образ, сном навеянный, волчицы.