Я только кивнул в ответ, ни секунды не сомневаясь, что без Михалыча история не будет полной.
А началась история, про которую вспомнил Михалыч, или просто история про жёлтый чемодан и про людей, которые имели к нему отношение, так.
Его звали Далер. Именно так, в прошедшем времени: «звали». Потому что это было очень давно, когда были живы мама и папа. После того как погиб его отец, а через год умерла мама, уже никто не называл его по имени. Хотя парнишке тогда не исполнилось ещё и шести.
«Малыш», «огрызок», «волчонок» – это всё, что слышал Далер всю жизнь после смерти родителей вместо своего имени. Первое время он жил в семье дяди, который, вполне возможно, был хорошим человеком, но его старшая жена не давала как-то это проявить. Именно она заставляла своего мужа строго, на грани с жестокостью, относиться к чужому ребёнку, который, с её слов, был лентяем и лишним ртом. Она бы вышвырнула племянника мужа из дома, если бы была уверена, что соседи и родственники не осудят её за это.
Когда Далеру исполнилось четырнадцать, именно эта женщина настояла на том, чтобы дядя исправил в паспорте год рождения и отправил родственника на заработки в Россию.
Здесь, в России, уже не было ни родных, ни знакомых. И абсолютно всё было чужое и непривычное. И погода была неправильная. И город был таким, какого подросток никогда до этого не видел. И люди были совсем чужие, говорили на странном, едва понятном ему языке. Хорошо, что дядина соседка, тётя Дилсуз, которая работала в школе учительницей русского языка, долгое время занималась с Далером. Он сначала даже подумал, что приемная мать не такая уж злобная тетка, раз позволила ему эти уроки, даже сама инициировала. Но иллюзии о доброте рассеялись, когда он нечаянно подслушал ее разговор с соседкой, которая робко пыталась убедить мачеху в том, что не стоит посылать на заработки столь юного Далера:
– Я своих детей должна прокормить, а этот пусть отрабатывает то, что я на него уже потратила, – после этих слов стало понятно, что не в доброте дело.
По большому счёту непривычный язык не очень был и нужен молодому гастарбайтеру, пока он работал на стройке какого-то большого сооружения, где все говорили на родном или близком к родному языке. Но, видно, уроки тёти Дилсуз не прошли даром, и Далер со временем стал понимать, что говорят местные. Сам же он стеснялся говорить с ними. Произносил только отдельные слова, без которых невозможно было купить продукты в магазине, куда его время от времени посылали старшие, а также ответить на вопрос начальника или полицейского.