– Много болтает, – низкий Витин голос разрезал образовавшуюся тишину, будто нож масло.
– Пойдем лучше со мной, – прошептал человек и взял его под свободную руку. – Пойдем, пойдем, у меня для тебя кое-что есть. Куда интереснее.
Витя почему-то решил, что к этому человеку стоит прислушаться. Его голос был знакомым и довольно успокаивающим. Витя отпустил перепуганного до чертиков Мишу и покорно пошел вслед за Сережей.
– Черт, я так и знал, что этим кончится, вот так и знал, – все повторял Сережа, будто какую-то мантру. – Давай быстрее, нам нужно добраться до раздевалки. Я там уже приготовил влажные полотенца. Сейчас тебя немного охладим.
– Серег… – прошептал Витя. – Я не могу… Все… Все не так…
– Так, а ну не ныть! – приказал Сережа.
Витя чувствовал, как его тело начинает испытывать знакомое уже покалывание. Потом – резкая боль. Витя едва сдерживался, чтоб не закричать. Мозг от боли перестал работать и будто потерялся в пространстве – Витя не понимал, ни где он, ни куда Сережа его ведет, ни что вообще происходит.
Вот они зашли в помещение. Вите стало страшно – что с ним хотят сделать? Четыре стены… Ужасные четыре стены… Темница. Клетка. Никто не смеет сажать его в клетку!
Наконец, человек отпустил его. Витя попытался сесть на лавочку, но вместо этого рухнул оземь. Изоляция… Изоляция… Нет свободы передвижений. Человек… Он его сюда затащил! Он должен умереть!
– Уходи… – Витя из последних сил старался сохранять человечность. Но все напрасно – Иру он больше не увидит, родители все время от него что-то скрывают, Настя теперь на него даже не посмотрит, в спорте он полный ноль, даже математику элементарно вызубрить не может! Подводит семью…
– Ага, побежал! – рявкнул Серега. – Давай, друг, успокаивайся, слышишь меня?
– УХОДИ ОТСЮДА! – заорал Витя.
Вопль перешел в звериное рычание. Витя с ужасом уставился на свои руки, которые покрылись черной шерстью и обзавелись приличных размеров когтями. Трансформация была не такой болезненной, как в первый раз, но это жжение по-прежнему сводило с ума. Но оно утихало. И становилось хорошо. Звуки лопающейся кожи и поломанных костей приятно ласкали ухо. Человеческая оболочка была сброшена.
Чудовище Белоомутского леса стояло посреди школьной раздевалки и озиралось по сторонам. Оценивало ситуацию. Оборотень, ликан, где-то на задворках Сережиной памяти всплыло слово «волколак», но сейчас это значения не имело. Он был один на один с голодной тварью.