– Насильно мил не будешь, – заметил Сережа. – А ты сейчас, как мне кажется, больше стараешься убедить себя в том, что она в твоем вкусе. Не, она, конечно, действительно весьма сексуальна, но я ведь тебя знаю, ну не нравится она тебе. И никогда не понравится как девушка.
– Да знаю я, – резко ответил Витя. – Просто мне нужно не думать о Насте, которая маячит перед глазами с Лехой под ручку… Я ужасный человек, да?
– Ну, смотря, с позиции какого гендера смотреть, – глубокомысленно заметил Сережа. – Лично я считаю, что в твоих действиях нет ничего противоправного.
– Спасибо, друг, – улыбнулся Витя. – Пропустим по пивку после школы?
– А тебе колоться разве не… А, ну да, прости, не подумал.
– Я вот чего подумал – а вдруг это мутировавший Rabies virus? – рассуждал Сережа.
– Бешенство? – переспросил Витя.
– Ну да. Сам смотри – очевидно, что это группа зооантропонозов. Заражение происходит посредством укуса. Я могу ошибаться, но вроде как бешенство – единственная болезнь, передающаяся подобным образом от млекопитающих.
– Инкубационный период слишком мал, – не согласился Витя. – Минимум дней десять должно пройти. Если это действительно инфекция, то она распространилась по организму меньше, чем за двадцать четыре часа. Ну и мы не можем говорить точно о патогенезе.
– Интересно будет узнать, насколько вирус оборотничества чувствителен к температурам, раз уж речь зашла о патогенезе, – подхватил Сережа. – Насколько он устойчив при высоких температурах, допустим, градусов сто? Или, наоборот, низких?
– В деревне у меня в баню сходим и проверим, – хмыкнул Витя, отхлебывая свое любимое чешское темное.
– Да, давно мы к тебе не ездили.
Они стояли на безлюдной платформе в абсолютной тишине, лишь изредка прерываемой товарными поездами. До ближайшей электрички еще много времени, так что никто им не мешал вести активную беседу. Раньше тут часто много кто тусовался из молодежи, но после всех событий жители Белоомутска натурально боялись подходить к лесополосе ближе, чем на пушечный выстрел. Но Витя с Сережей, которые знали чуть больше, чем весь остальной поселок, были сейчас абсолютно спокойны. Омега наверняка сейчас где-то там, в поселке, в облике человека. А, может, и нет. Может он и не из Белоомутска вовсе, а из каких-нибудь соседних районов. Но думать сейчас об этом не хотелось. Вечерний зимний лес внушал умиротворение и безмятежность. Его ослепительная белизна буквально кричала о бессмысленности любых переживаний. Морозный воздух держал голову в тонусе, а еловый запах, который Витя чувствовал особенно сильно, расслаблял, будто хороший чай.