–– Ай, яй, яй, кастрюлю – то жалко, больно хороша.
А Жошка рукой махнул:
– Плавь!
Отлил кузнец пуговицы – вышли целых три дюжины. Сидит Жошка дома не налюбуется, на столе обнову разложил – пуговицы красивые, блестящие, огнем горят. Взял, да и пришил к сюртуку второй ряд пуговиц – больно хороши, так посолидней будет. Жена остальные в платочек завернула, да подальше припрятала.
На утро помазал Жошка щеки сажей из очага, что бы вчерашние слезы скрыть, и отправился во дворец. Встретили его с почетом, в королевские покои пригласили – все чин по чину. Король по плечу похлопывает, чтобы сажи-то побольше насыпать по дворцу, да пуговицы медные натирает на сюртуке. Похлопает, похлопает, да платочком белую ручку вытирает, значит. Усадили трубочиста к столу, накормили, чаем с пирожными напоили, он таких угощений в жизни не видывал. Натер король все пуговицы Жошкины – и верхние, и нижние, и средние, хочется ему всего, да побольше, а под конец и вовсе предложил камзолами поменяться.
Крутил, крутил Жошка королевский камзол, да говорит:
– Куда же я в таком наряде-то, ваше Высочество. Вы уж меня извините за ради бога, но мне ведь по крышам лазить, да трубы чистить.
Король подумал:
– И то правда, уж больно грязный Жошкин сюртук, весь дворец уже в саже, ведь из него ценного-то – только пуговицы медные. Так давай, – говорит, – Только пуговицы обменяем.
Пригляделся Жошка к королевским пуговицам, а они из чистого золота да с брильянтами, а размером не меньше его медных.
– Чего ж не поменяться, можно и поменяться, ваша воля!
Вызвал король своего портного, чтобы пуговицы перешивать и оказалось, что пуговиц-то у Жошки в два раза больше. Деваться некуда, пришлось портному еще с одного камзола королевского пуговицы отпарывать.
Вернулся трубочист домой, довольный – аж светиться, а жена его спрашивает: – «Что, Жошка, денег- то тебе, король заплатил?»
– Нет, – говорит Жошка, а глаза лукавые.
Жена не поверила и давай трубочиста по карманам хлопать, а в карманах и правда пусто.
На плече у нее полотенце висело, вот она стала этим полотенцем Жошку охаживать:
– Что ж ты, дурень, плату не спросил. Как жить-то теперь будем, ни супа в доме, ни кастрюли.
Сажа по дому столбом летит, полотенце уже черным сделалось, а Жошка знай себе посмеивается.
– Что ж ты, ирод, улыбаешься? – еще пуще злиться жена.