– Вот-вот. Родился в Латвии – значит, своим помогаешь, – никак не отреагировав на еврейское происхождение Михаэля и не дослушав, сказал Рагозин. – Пробираешься в советский тыл. Зачем? Для диверсии?
– Там же сказано, в документах: «после ранения направляется в Горький, в формируемую Латышскую стрелковую дивизию».
– Товарищ милиционер, – вмешалась находившаяся в комнате Клава, – да говорю же я вам: не убивал он!.. Тот бандюга убил. Я ж всё видела… Вы лучше его проверьте.
– Им старшина занимается. Тебя саму еще не проверили.
– Но он же гнался за нами!
– Потому и гнался, что дружка твоего заподозрил. Значит так, гражданка. Разговаривать с тобой некогда. Вот тебе бумага, и пиши всё как было… Ну что там, Иван Иванович? – спросил Рагозин входившего старшину. – Выяснил?
– Да вроде как в порядке бумаги… только, сдается, это лицо я уже где-то видел. А где – не припомню пока.