– Что с вашим товарищем? – Арзамасов кивком пригласил его сесть.
– В норме, – гнусаво ответил капитан, плюхаясь на скамейку, – почти. Посидит там, у ограды, а потом до машины как-нибудь дойдет. – Он огляделся по сторонам, потянулся к несуществующему нагрудному карману. – Черт, сигареты в кителе оставил!
– Ребенок, подашь? – попросил Олег. – В левом кармане.
– Ты, отец, только опять не блевани, – заботливо предупредила дочь, протягивая зажигалку и портсигар.
– Что бы я без тебя делал…
Закурили. Проскурин огляделся по сторонам:
– М-да… Слушайте, я почти двадцать лет в нашем деле, и кадавров усмирял не раз. Но раньше мне только стихийные выбросы энергии встречались или проклятия. Лича сегодня впервые увидел.
– У меня стаж больше тридцати лет, – пожал плечами Олег, – и это второй лич на моем счету. Еще о нескольких слышал постфактум от друзей. В наше время лич-некромант – явление редкое: то ли совести у нашего брата прибавилось, то ли дар измельчал.
– Ну, по вам об измельчании дара не скажешь, – усмехнулся Михаил. – Вы ведь из… тех, о ком я думаю?
– Понятия не имею, о ком вы там думаете, – чуть рассеянно ответил Олег, глядя на дорогу. – Что еще такое?
Их «рэйндж» остановился на обочине напротив кладбища, следом за ним, впритык, встал полицейский УАЗ. Димка выскочил из-за руля, подождал, пока выйдут глава администрации и священник в рясе, и рванул через дорогу, едва удосужившись пропустить грузовик. На полпути нагнал идущую в ту же сторону Алину, что-то ей сказал – она развернулась и пошла к машине. Надя села, встревоженно посмотрела на приближающегося брата:
– Сдается мне, папенька, нас сейчас отсюда невежливо попросят.
– Похоже на то, – нахмурился Проскурин, глядя на коллегу в фуражке. – Вы хотя бы аванс успели получить?
– Вчера, переводом, – кивнул Олег, с сожалением поднимаясь с лавочки. Колено протестующе стрельнуло болью. – Отставить панику, ребенок! Никто нас отсюда не попросит… без оплаты.
– А ты слышишь, что я паникую? – ухмыльнулась дочь. – Заплатят – хотя бы за то, чтобы мы не воспроизвели Зомбилэнд местного разлива!
– Будем считать, что я этого не слышал, – негромко произнес Михаил. Надя осклабилась шире и наглее.
Первым к кладбищенской ограде ожидаемо успел Дима. Присвистнул, только этим и выразив всю палитру эмоций от увиденного, и сказал: