– Валяй.
– Мы вчера разговаривали с тобой о временны́х потоках?
– О каких потоках? – рассмеялась Лера.
– О временны́х. Ну там будущее, прошлое, другие миры, всё такое.
– Ну ты, Меретин, даёшь. Я хоть и выпила изрядно вчера, но не до такой же степени. Всё-таки чудо ты, Андрей, ещё то. Но это классно. Спасибо, что был со мной. Пока.
И она поцеловала его в нос.
Очень важное дело
Андрей сидел в мягком, слегка обшарпанном кресле, в своей скромной холостяцкой квартире, погруженный в безотчётные мечты о Лере. В голове крутились полумысли и полуобразы, и ухватить их целиком, чтобы рассмотреть ближе, возможным не представлялось. Дымчатое, пастельное женское тело трепетало, распростёртое на кровати, больше походившей на снежную долину в сероватых оврагах и ослепительно белых холмах. И стоило только сознанию уцепиться за какие-то нюансы – окаменевшие от ветра соски или беззащитную ямку на гладко выбритом лобке, – как тут же появлялся гигантский спрут, облепленный болотною тиной, и с жадностью пожирал картинку, превращая её в бессмысленный набор разноцветных пикселей, хаотичных, как новогоднее конфетти. От неудовольствия этим Андрей хмурил брови и мысленно отгонял спрута, но тот внимания на него не обращал. От этой сладко-горькой неги его пробудил телефонный звонок. Он вздрогнул, нехотя выскреб себя из кресла и поплёлся в коридор к аппарату, по дороге потеряв одну тапку.
На другом конце линии оказалась Раиса Михайловна, владелица злополучной Дашки и по совместительству начальник отдела кадров.
– Андрюшенька, – протяжно проговорила она. – Слушай, дружок. Я всячески извиняюсь. У тебя сегодня выходной, но будь друг, сделай доброе дело. Пётр Александрович попросил…
В груди у Андрея похолодело. Сердце застучало так громко, что стук этот, казалось, могла слышать даже Раиса Михайловна.
– Андрюша, ты ещё здесь? Алё…
– Да, да, – только и смог выжать из себя Андрей.
– Так вот, Пётр Александрович просил, чтобы ты встретился с ним. Ты знаешь кафе «Лаванда»?
– Знаю.
– Приходи туда к двенадцати. Он будет ждать тебя там. Увидишь. И Андрей… Слушай. Это важно. Очень важно. Я по интонации Александрыча знаю, когда о чём-то важном он говорит. Ты всё понял, Андрюш?
– Да, Раиса Михайловна, всё понял, – стараясь сдержать дрожь в голосе, ответил Андрей. – В двенадцать буду. Не беспокойтесь.