– Наверное, нет. Вежливо себя вела. Старалась хотя бы. Пыталась не раздражать тетю и дядю, это верно. Но не пресмыкалась… хотя со стороны виднее.
– Я спрошу об этом у твоей тети. Любишь ли ты Творца превыше всего? Благодарна ли ты ему?
– Не знаю… любовь – это сложно. Отец из любви разрушил и себя, и мою жизнь… я не уверена, что хочу такую любовь.
– Творец никогда тебя не предаст, чадо.
Но и не поможет.
Слова так и повисли в воздухе, но вслух сказаны не были. Вместо этого Антония вздохнула.
– Грешна, отче.
– Понимаю… и не стану спрашивать о грехе неблагодарности Творцу. Не впадаешь ли ты в грех гордости или честолюбия?
– Было бы чем гордиться, отче, – горестно откликнулась Антония. – Выжить бы…
– Роптала ли ты на Творца в тяжкие минуты?
– Грешна, отче.
– Совершала ли ты грех клятвопреступления?
– Нет, отче. Такого точно не было. Я вообще никому не клялась и слова не давала.
– Уважаешь ли ты Храм, его святыни, праздники?
– Отче, сложно уважать или не уважать то, чего нет в твоей жизни. Как-то не получается у нас с Храмом…
– Понятно… тогда это пропустим. Не согрешила ли темными чарами?
– Вообще ни разу не пробовала, – призналась Антония. – То есть пробовала, не получилось, но это давно еще было, ну и бросила это дело. Наверное, у меня дар непроявленный, как у мамы. Ты тоже Лассара, но магией вообще не владела.
– Понятно… ты никого не убивала, чадо?
– Животных… живя в деревне, иначе не получится.
– Это не в счет. Но не людей.
– Нет! Отче, вы что?!
– Это вопрос, Антония. И не все на него так отвечают, как можешь ответить ты. Уж поверь.
– Простите, отче. Я не сообразила.
– Ничего страшного, так бывает. Помогаешь ли ты своим близким, участвуешь ли в их жизни…
– У меня нет близких. Отца похоронили.
– Не стремилась ли ты оборвать свою жизнь?
– Нет. Жить хочется.
– Не согрешила ли ты блудом? Плотской грязью?
– Я девушка, отче.
– Нечистыми помыслами?
– В деревне поневоле знаешь, откуда дети берутся, – усмехнулась Антония. – Но чтобы я… вот так… фу! Гадость!
Ей показалось – или святой отец тоже тихонько фыркнул?
– Не осквернила ли ты себя грехом воровства?
– Нет.
– Грехом мошенничества?
– Тоже нет, отче.
– Я выслушал твою исповедь, чадо.
– И?.. Я что-то должна сказать?
– Нет. Я должен наложить на тебя покаяние.
– И… как это должно выглядеть?
– Обычно человек должен сделать что-то для Творца, чтобы тот убедился в искренности его слов.