– Ах! – Издав чих, похожий на вопль, Бородач без паузы продолжил его ругательствами: – Я тебе ноги из зада выдеру, картавый хреночес!
Тришка тут же проснулся, бросаясь к лошадям.
– Кто это моих работников смеет ругать, кроме меня? – Шароподобный силуэт человека, отмеченный блестящей лысиной, темным пятном возник на фоне дверного проема, тускло светящегося изнутри.
– Матвей, не возмущайся, это я, Идан, – хозяин повозки приветливо махнул рукой силуэту.
– Вижу-вижу морду твою хитрую. – Трактирщик колобком выкатился во двор, широко раскинув руки для объятий.
Далеко выпирающий живот позволил Матвею обхватить Идана только за края плеч.
– Что, и Прибыша с тобой? – Матвей уже не столь радостно покосился на бородача.
– И Прибыша, и Настасья. – Идан, обхватив Матвея за плечо, повел в сторону, что-то шепча на ухо. Матвей посерьезнел и удовлетворенно кивнул.
– Старые друзья? – спросил Везнич Прибышу, указав в направлении Матвея.
– У этого колобка с ножками одни только друзья – звонкие монетки, – пробубнил Прибыша, проверяя, крепко ли мальчишка привязал лошадь.
Везнич, подхватив под руку Марфу, покорно стоявшую в сторонке, шагнул внутрь трактира, совмещенного с комнатами для постояльцев.
В помещении царил полумрак, слегка разбавленный желтыми отблесками свечей. Кислый воздух обжег ноздри, заставляя морщиться. Хаотично расставленные столы пестрели разноцветными пятнами впитавшихся напитков. Сонная тишина нарушалась посапыванием и причмокиванием не очень трезвых посетителей, пристроивших головы рядом с неубранными мисками.
Тришка, вновь ставший медлительным, лениво вытирал один из столов, сидя перед ним на лавке.
– Нам бы комнату, – Везнич вполголоса обратился к пареньку.
– Туда ступай, – Тришка махнул рукой в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
– Спать захотелось, сладенькие. – Старушечий голос, наполненный елеем, проскрипел из ниши, образованной стеной и лестницей. Раздался грохот падающего предмета, и показалась старуха, одетая слишком чисто для такого места.
– Ночь уже, бабуля. Устали с дороги. – Везнич смутился под пристальным взглядом бабки.
– Пойдемте, родненькие. – Бабка кряхтя зашагала вверх по крутой лестнице. – У тебя коленки не болят? – неожиданно спросила старуха, останавливаясь посреди дороги.
– Рано еще, – ответил Везнич, не понимая, зачем это нужно знать старухе.