По-деловому перебирая лапками, пробежал паучок, ловко ориентируясь в лабиринте листвы. Волхв взглядом проследил его передвижение. Паучок казался невзрачным и безопасным до тех пор, пока не добрался до мухи, запутавшейся в липких нитях. Жужжание насекомого – до появления паука напоминавшее слабое ойканье – переросло в истошный визг и резко оборвалось после того, как паучий яд проник в тело.
Деловитый малыш начал проворно заматывать гигантскую – по сравнению с ним – муху, ловко переворачивая ее из стороны в сторону.
Везнич невольно втянул голову в плечи, отчетливо вспомнив тщетные попытки избавиться от невидимого магического ока, наблюдавшего за ним во время полета.
Ощущение беспомощности, смешанное со страхом неизвестного, напомнило ему первые детские чувства, вызванные присутствием в другом существе – ужас животного и неспособность сопротивляться чужой воле…
Чувства так сильно схожие с тем, что он испытывал прямо сейчас.
Он редко использовал врожденный дар подчинять своей воле живую природу, доставшийся в наследство от отца. Из-за отсутствия тренировок тело не слушалось. Но оборотник заставил себя подняться и неловким движением ткнул ладонью в морщинистую кору дерева, пытаясь удержаться на ногах.
Сова легко покорилась ему, позволив видеть своими глазами, слышать своими ушами, осязать своей кожей.
Оборотник испытал чувство, схожее с наслаждением, от редкой возможности повелевать сдавшимся существом.
Везнич легко справлялся с сознанием крупных птиц, косуль, собак, но мечта покорить волка или медведя оставалась недостижимой. У каждого оборотника был свой предел силы.
Высшим мастерством в его искусстве считалось покорение хозяина леса – бурого гиганта, которого нельзя называть по имени. Но и это был не предел силы оборотников. Ходили легенды, что во времена господства древней веры Рода существовали такие волхвы, которые не только сливались сознанием с животным – оставаясь в это время недвижимыми и уязвимыми для врагов, – но и полностью, всем телом могли перевоплотиться в нужное им существо.
Везнич вновь прокрутил в мыслях произошедшее с совой, пытаясь вспомнить подробности того момента, когда за ним началось наблюдение.
С высоты птичьего полета открывался прекрасный вид. Оборотник наслаждался им, поражаясь, как разросся Киев за время правления Ольги. Он давно не был в городе и не представлял масштаба изменений.