Женщина села рядом с инвалидным креслом мужа, взяла его за руку и только после этого заговорила:
– Сэр, а вы не могли бы говорить по-нашему? Вы приехали издалека? Из России?
Посетитель нахмурился, с видимым трудом вникая в смысл слов.
– Oh, non, madame! Je n'ai pas de Russie! Excusez-moi, je marin et passe beaucoup de temps à la mer. J'habite au Canada. Il est à proximité, au nord. Comprenez moi[4] Я почти все понимай на английски, но плохо говорю. Возьмите, мэм! – Он протянул женщине конверт. – Я привозиль это вещь вам…
Женщина дрожащими руками надела очки и поднесла к глазам цепочку. Рассмотрев выбитое на табличках имя, он уронила руки на колени и повернулась к мужу.
– Джордж, это медальон нашего Арчи… Тут его имя!
– Сара, успокойся! Нам давно сообщили, что наш сын пропал без вести. И его самолет упал в море где-то возле Японии!
– Но теперь он, видимо, нашелся, Джордж! Вот его медальон!
Из глаз мужчины покатились слезы.
– Бедная моя, бедная Сара… Такой медальон надевают все солдаты, уходящие на войну. И если он снят, значит, наш Арчи никогда не вернется к нам…
Посетитель чувствовал себя явно неловко. Он встал, развел руками:
– Je suis désolé que vous apporte de mauvaises nouvelles. J'ai pensé qu'il vous sera facile, si vous saurez[5].
– Comment cette chose est arrivée à vous? Saviez-vous à notre fils?[6] – запинаясь, спросил инвалид.
– Oh, non, monsieur! Je marin, vous comprenez? – заторопился моряк. – Beaucoup de baignade. Je l'ai prise dans la mer de poissons sur un grand bateau. Il y a trois mois, nous avons rencontré dans l'atlantique nord Chalutier russe, et son capitaine m'a demandé de trouver les parents de cette personne. Il est enterré dans Russie. Il ya une telle île près du Japon. De Sakhaline, vous comprenez? Là, il tombe[7].
Моряк направился к дверям. Взявшись за дверную ручку, он оглянулся со смущенным видом, неловко поклонился:
– Извинять меня! Я больше ничего не знать, даже имя тот русский моряк. Мэм, вы писать в э-э-э… как сказать… archives militaires, да! Снова извинять меня!
Дверь за посетителем закрылась, но старики словно не заметили этого. Они держали в руках цепочку, потускневшую от времени, гладили таблички с именем сына. И глядели на его фотографию, висевшую на самом видном месте в гостиной. На этой фотографии молодой и живой Арчи ослепительно улыбался.