Страсть, в моем воображении, была нечто иное. Еще одна похороненная мечта? Кто знает, что могут получить от жизни подобные мне, я абсолютно далекая от святости и платьицев и балеток, а его привычная жизнь проходила в гостиной с мамочкой и папочкой, он отпрыск одной из лучших элитных семей Рима; а я жила на пределе, как женщина, уже прошедшая через мясорубку жизненного опыта, способная испортить его репутацию.
Я вполне находила себя в словах песни Лореданы Берте: «Я не леди, одна со всеми звездами по жизни... но одна, для которой война никогда не кончалась».
Я не знаю, хорошо это или нет, но Бьяджио спрашивал совета у своего друга, с которого он выбрал в качестве штурмана, когда в первый раз пришел ко мне в мой бар. «Наплюй на ее прошлое, - сказала он ему, - Ева красива, умна, самостоятельна, независима, у нее прекрасный дом. Я бы на твоем месте окунулся с головой».
Не сломя голову, но Бьяджио последовал совету. Он держался на некотором расстоянии, несколько высокомерно, в раздумьях о прошлом. По его словам, мне не хватало культуры, образования, итальянского стиля. Это было похоже на то, что он не ожидал от меня большего. В конце концов, это стало одним из самых глубоких разочарований, которые я испытывала, схожее с тем, как я бросила школу, когда сбежала из дома.
Я любила книги и хотела культурно развиваться, учиться, понимать, познавать. Я занялась изучением юриспруденции, предмета, который познала эмпирически, на практике, если не полностью, то достаточно, из тысяч течений уголовного дела.
В течение пяти лет судебного разбирательства и семи процессов, по которым я проходила с 1994 по 1999 год я внимательно читала все судебные акты и шла бок о бок со своим адвокатом.
Я действительно поняла многие аспекты организации уголовных процессов. Но меня интересовало гражданское право, и я начала его изучение; это могло стать очень полезным делом для решения новой профессиональной задачи, которую убеждена, могу принять и выиграть: направление в недвижимости, как предприниматель и эксперт, а не в роли посредника, противостояние людям и общественному мнению все еще вызывало у меня тревогу.
К книгам я добавила немного практики, первоначально Бьяджио мне помогал, особенно когда я должна была писать письма, он писал их за меня или корректировал. Но когда я сказала, что хочу попробовать свои силы в судебных аукционах, в закостеневшем и трудном секторе, консолидированный на классических «итальянских гонках», он несколько отстранился.