– Пусть он больше сюда не приходит!
Я даже не сразу поняла кто – он, а когда поняла, искренне изумилась ревности в голосе мальчика. Да, нет, конечно. Показалось!
– Егор, он заведующий отделением, я не могу ему запрещать. Забудь о нем, я попробую сделать так, чтобы в твою палату не заходил никто лишний. А ты пообещай мне сейчас поесть и через два часа я приду на тренировку.
– Тренировку?
Парень болезненно усмехнулся, каким – то своим мыслям.
– Да, разве это тренировка?
Нужно как-то его подстегнуть. В его глазах нет стремления, нет азарта кому-то доказать, что он сможет. Здесь он один на один с собой и своей болью.
– Давай так, Щукин. Я ставлю тебя на ноги, а потом ты меня на коньки. Всегда мечтала научиться чему – то подобному.
– Это не шутки.
А парень умеет в восемнадцать делать свой взгляд почти стальным.
– Для тебя да. Но мое призвание не в этом, так что мой азарт – поставить тебя на ноги, несмотря ни на что, а ты мне отплатишь той же монетой. Так как?
Я протягиваю ему руку для пожатия, и он легким движением пожимает мои пальцы.
– Действительно есть шанс?
– Сейчас, погоди.
Я беру из его рук телефон, и он тянется за ним обратно, боясь, что я еще не отказалась от идеи нажаловаться Николаю Константиновичу. Но я лишь мило улыбаюсь и, найдя в памяти аппарата фото пролистав, нахожу нужное.
– Смотри, это София. Ей 4. ДЦП, 100% уверенность мне давали в том, что девочка ходить не сможет. А теперь смотри вот сюда. Нажимаю на значок плей на видео. Та же малышка два года спустя бежит по полю за футбольным мечем. Дальше, Святослав Дмитриев, он служил в вооруженных войсках, и его контузило на войне. Диагноз – паралич нижних конечностей. А вот он же, год спустя. С тростью, провожает дочку в первый класс. Таких примеров на мое благословение много, и я так надеюсь, что потом тут будет и твоя фотография. Я приду на твой матч Егор и буду горда тем, что я поставила тебя на ноги.
– А если нет?
Он прокручивает фотопленку, хмурясь при виде каждой фотографии.
– Если не встану?
– Тогда я скажу твоей маме, что сделала все возможное, и мы с тобой будет учиться жить с тем, что есть.
– А если я не захочу так жить?
Мой первый пациент вскрыл себе вены, и я прорыдала три месяца, живя на жестких антидепрессантах и диким желанием уйти из профессии.
– Егор, давай пока не думать об этом?