Он пробился через их дрожащую толчею, подскочил, развернулся и ощетинился против стаи. Они сразу все поняли. Большой что-то рыкнул на их языке, лязгнул зубами, тоже разбрызгивая слюну, но они уже и не спорили, никто не хотел спорить с Большим. Большой сильно исхудал. Он тоже не умел открывать консервы. Но все еще был самым большим.
Когда они добрались до машины, уже смеркалось. Большой молча шел сзади, вслушивался и внюхивался, чтобы видеть все вокруг. И видел.
На прощанье он посмотрел на Большого из окна, а Большой посмотрел на него снаружи. Большой не сказал ничего, он молчал. Но взгляд его был осмысленным, полным интереса, любопытства и грусти.
Он тоже был совершенно одинок, болезненно одинок, бессмысленно и несправедливо одинок. Большой смотрел с надеждой и прямо в глаза.
Он открыл пассажирскую сзади, смышленый Большой втиснулся в салон, неуклюже развернулся, просунул морду между сидений, лизнул его в лицо, забрызгав тягучей и вонючей слюной, и готовый к дороге, уставился в лобовое, шумно и быстро дыша у него прямо над ухом.
Это было неудобно и не комфортно. Но весело неудобно и уютно некомфортно. И они поехали домой.
Великий Большой… Ему нужен был человек. Нужен больше, чем еда, чем безопасность, больше, чем жизнь. И он боролся за человека. И теперь сидел в его машине и ехал домой. Да, Великий Большой, добрый исхудавший сенбернар.
Выбраться из города им удалось только к темноте, к самому ее началу, когда светлое уже посинело, а темное почернело. Подбираясь к своей окраине, они увидели на фоне желтой полоски заката темную дугу дыма. Это же люди!
Мародеры исчезли еще осенью, и город постепенно уснул. Иногда попадались следы свежих кострищ, виделись издалека фигурки странников. Оставшиеся ничего не производили, а только брали. И прилавки быстро опустели. И чем меньше оставалось нужного, тем больше они злились и становились опаснее. Но, потом, они тоже исчезли.
За всю зиму он не встретил ни одного отпечатка обуви на снегу и успокоился.
А теперь он видел дым от костра или походной печи. Кто-то еще остался, и он был рядом, вблизи его пустыря. Значит, исчезли не все. Чего от них ждать? Люди…
Мысли понеслись ветром в его голове. Теперь он не жил в самом монотонном мире, наверное, не был самым богатым человеком и, вообще, самым кем-нибудь. И неизвестно, чем это может закончиться. Это же люди!