– Где – здесь?
– На дне, – раздался другой голос, более низкий, грудной. Его обладательница скрывалась за ширмой, Сильвия не могла её разглядеть. – Добро пожаловать.
– Софи, здесь, в конце концов, не Вест Риверсайд, – с такой же улыбкой ответила собеседнице голубоглазая.
Наконец та, которую звали Софи, появилась из-за ширмы из такого же витражного стекла, что и купол, только уже с узорами. Казалось, что она – плёночный негатив голубоглазой. Иссиня-черные глаза против голубых, угольно-черные волосы против пепельно-русых, белоснежная кожа против тёмной. Никакого румянца на щеках. Неужели Сильвия выглядела так же?
– Ага. Мы не в Ви-Эр, мы еще ниже. Тебе повезло там не бывать, Рози.
– Я же просила… – Та, которую Софи назвала Рози, надула пухлые губки.
– Ро-о-озали, – надменно исправилась Софи. – А ты чего ждешь? Ешь, эта штука долго не живет.
Сильвия не сразу поняла, что Софи обращается к ней. На вкус листок напоминал нечто среднее между мидией и подпорченным огурцом. Еле проглотив гадкую штуковину, Сильвия просто надеялась тут же не выплюнуть её обратно. Но ничего подобного не произошло. Уже ставшая привычной за эти несколько минут боль ослабела. Тело перестало дрожать. Руки больше не впивались так судорожно в грубую ткань лежанки.
– Гадко, да, – со снисходительной улыбкой проговорила Софи. В отличии от Розали, в ней не было ни капли теплоты. Софи напомнила Сильвии акулу. – Привыкай. На этом дне нет другой еды. Одна желейная гадость.
– И рыба! – возразила Розали.
– И костлявая рыба, – подтвердила Софи.
Розали тяжело вздохнула и провела рукой по лбу Сильвии. Прикосновение больше не казалось противным, хоть и было холодным, как лёд.
– Твоё тело всё еще теплое. – В голосе Розали звучало сочувствие. – Мне так жаль, жемчужинка.
– Моё тело, – тупо повторила за ней Сильвия. – Всё еще теплое.
Всё верно. А каким еще оно могло быть? Сердце бьется и качает кровь, поддерживает температуру. Повышает, если нужна защита. Понижает, если в ней больше нет нужды. Двигается. Иногда болит, особенно после слишком интенсивных тренировок. Так должно быть. А как иначе?
Едва мысль о другом исходе закралась в голову, разум сразу отмёл его. Не могло такого быть. Сильвия думает, и, следовательно, существует. А значит, она жива. Более чем логично.
– И что теперь делать? – спросила Сильвия после недолгого молчания.