На бегу Алла одевалась, причесывалась, подкрашивала губы – фантастика, но она умудрялась делать все сразу. Заваров, напротив, разлегся на кровати, скрестил ноги, закинул руки за голову и с упоительным спокойствием наблюдал за скачками по спальне, рассчитанной, как минимум, на десять человек.
– Не понимаю паники. Майка не жена, а дочь, – напомнил он.
– Ну и что! Приходит девочка домой, а в постели отца баба лежит! Это неприлично… и вульгарно… Фу!
Он человек продвинутый, независимый от всяческих морально-нравственных предписаний, придуманных для безмозглых баранов на двух ногах. Прилично-неприлично… Заваров зверел, когда его пичкали благопристойностями, но Алла несколько потеснила креативные установки в его мировоззрении. Он, разумеется, не поменял убеждения благодаря ее влиянию – нет, ведь так не бывает. Просто Заваров Геннадий Вадимович, человек-монополия, на Аллу имел виды. Она потянулась к серьгам и браслетам на тумбочке, в этот момент Заваров поймал ее руку и насильно усадил на кровать, так как созрел кое-что объявить:
– Неприлично, говоришь?
– Конечно! – фыркнула Алла, мол, не прикидывайся дураком. Вырвав руку, она принялась вставлять в уши серьги. – Тем более мой Федька придет. Не хватало, чтоб застукал меня… Кошмар!
– А что мешает нам обставиться приличием?
– В смысле?
– Давай распишемся. И ты на законных правах будешь лежать на этой кровати, – ударил он ладонью по постели. Ударил властно, дескать, к ноге!
Алла не ждала подобной экстравагантности, на миг замерла, приподняв смоляные брови и приоткрыв распухший от поцелуев рот. На ее лице мелькали тени разнообразнейших эмоций, кроме… радости! Словно она и мысли не допускала, что вариант с женитьбой возможен. Нет, мысль-то допускала, но что этот вариант никогда, ни при каких обстоятельствах невозможен. Зачем это ему?! Или, как говорит Федька, на фига#? Пауза длилась с минуту, а это шестьдесят секунд, довольно-таки долго, наконец Алла потрясенно вымолвила:
– Гена, ты заболел?
– Я здоров как никогда. А что не так?
– Твое предложение, – произнесла она взвинченно, как человек, которому приказано лететь в космос, а он абсолютно не готов к этому.
Заваров опустил уголки губ вниз, мол, не понял вашу реакцию, мадам. А следом подумал, что от счастья Алла сама не своя, да и не в ее традициях сразу кидаться на шею. Она и подарки принимает, будто одолжение делает, а он дарит, между прочим, не паршивенький букетик. То есть букетик тоже, но в довесок. Однако пора было подтвердить эпохальное решение: