Я вела ее за руку, мы шли по улице, общаясь друг с другом и с грязью под ногами.
Сестра рассказывала мне про садик. У нее в словах все путалось, а может, я не так ее понимала.
– Мы игали… пеканка с гоошиком… исовали зайку… я спю, а они уууу…
– На чупик!
Чупики мы любили больше всех конфет – их хватало надолго. Если удавалось сходить в магазин и «забыть» отдать маме сдачу, я покупала нам с сестрой чупики.
– Вкусно?
– Угу.
– А вкус какой?
– Угу.
– Клубничка?
– Угу.
– А может, малинка?
– Угу.
– Собачья какашка?
– Угу.
Ну все, от сладкого у нее всегда так: мозги, которых и так немного, вырубаются.
Возле дома во дворе есть качели и песочница, но зимой дети в ней не играют, и это просто кошачий туалет.
Еще у нас посреди двора будка трансформаторная, а жильцы из дома напротив протянули к ней веревку, на которой сушат белье. Возле дома растет дерево. Я не знаю его по имени-отчеству, просто дерево. На нем сидит слон. Слона, видимо, кто-то выбросил из окна, не знаю, как он там оказался. Он вымок под дождем, уши и хобот поникли. Мне жалко слона, но я не смогу снять его.
Сестра всякий раз обращает на него внимание.
– У-гу! – кричит она, не доставая изо рта чупа-чупс.
– Слоник, – говорю я. – Слоник на дереве. Ему грустно.
Может, теперь она до конца жизни будет думать, что слоны живут на деревьях. Может, она до конца жизни будет жалеть всех, кто мокнет под дождем и грустит. Никогда не знаешь наверняка.
– Хочешь покататься?
Качели мокрые, но она в шубе, не почувствует.
Раскачиваю ее, качели поскрипывают. Железо мокрое, рука скользит.
– Взмыва-а-а-ая выше ели, не ведая преград…
Я пою во весь голос, от холода в горле больно, но я все равно ору.
Сестра подпевает. Чтобы она не повторила ошибку вороны из басни, я забрала у нее чупик и держу в свободной руке.
Мимо идут соседи. Кто-то – на колонку за водой, кто-то в магазин. Всем я кричу:
– Здравствуйте!
Мне нравится это слово. Оно звонкое, как наш большой железный будильник.
Со мной здороваются, кивают. Вот мимо проходит Тень – так я ее назвала за то, что она всегда молчит и одевается в темное. Про нее я ничего не знаю, но немножко ее боюсь. Вечером она всегда куда-то уходит, я часто ее вижу.
– Еще, еще!
Я катаю сестру до тех пор, пока не устают руки. Потом спускаю ее на землю. Сама того не заметив, сую себе в рот ее чупа-чупс. Но малая уже забыла, что это ее конфета: она видит кошку: