– Одно только меня смущает, – задумчиво продолжал Дэвид, – говорят, в Сиднее появились профсоюзы…
О профсоюзах он знал мало, но помнил, что покойные родители считали их источником всех зол и беспорядков. Однако Милли, уроженка большого промышленного города, ничего плохого в профсоюзах не видела.
– Профсоюзы организуют забастовки, но не устраивают грабежей, как неудачливые золотоискатели, – брови ее сердито сдвинулись при воспоминании об их ограбленном магазине, – этим бродягам надоедает работать на приисках, они приезжают в Мельбурн искать легкой жизни, а здешняя полиция не в состоянии защитить нас от бандитов. Во всех газетах пишут, что в Сиднее полиция работает лучше, и потом, – она слегка зарделась, – в Сиднее уже несколько лет как открылся университет. Дэвид равнодушно пожал плечами.
– Ну, университет для бизнеса особого значения не имеет.
Милли положила руку на свой живот, и лицо ее засияло столь любимой Дэвидом улыбкой.
– Это имеет значение не для бизнеса, – сказала она, – это будет нужно нашим детям.
– Что?! – на миг он потерял дар речи. – Детям? Ты…
– Да, дорогой, у нас будет ребенок.
Ошеломленный Дэвид посмотрел на жену, перевел взгляд на низкий столик, где лежал клубок шерсти. А маленький предмет, который она вязала… Ведь это чепчик для ребенка!
– Раз так, то сейчас нам никак нельзя ехать, – дрогнувшим голосом проговорил он, – переезд отнимет у тебя много сил. Думаю, малышу пока рановато думать об университете, к тому же и в Мельбурне университет вот-вот откроется, говорят, что ждут только указа властей штата Виктория.
Чуть склонив голову вбок, Милли задумчиво смотрела в неведомую даль.
– Дорогой, – сказала она, – в Сиднее тебя ждет удача. Я это чувствую. Я это вижу.
И вновь предвидение не обмануло Милли – после переезда в Сидней удача повернулась к Дэвиду лицом, и дела его пошли в гору. Он много работал, быстро богател, и к началу двадцатого века основанная им торговая компания Энвижен (что в переводе с английского означает «предвидение»), владела сетью магазинов в штате Нью-Саут-Уэллс и десятками крупных судов, бороздивших океаны.
Что касается остального, то в жизни семьи Гримвэйдов бывали как счастливые, так и горькие минуты. Их первенец родился уже в Сиднее, но вскоре умер. С тех пор Милли рожала почти каждый год, однако в жарком австралийском климате, где младенцы умирали, как мухи, из одиннадцати ее детей выжили лишь двое – Грэгори и Мэтью. Характерами братья были абсолютно несхожи, хотя, судя по фотографиям середины девяностых, лицами весьма друг на друга походили. Оба отличались крупным телосложением и недюжинной силой, но ни один из них, вопреки надеждам Милли, так и не получил университетского образования.