– Ладно, дотянем, в крайнем случае, займу у Гришки Плавника, – беспечно ответил Сергей и, опустившись на свежесобранную кровать, притянул к себе жену. – Иди ко мне, Ксюша, я так соскучился! Знаешь, мне просто не верится, что мы с тобой одни и в собственной квартире.
Блаженно закрыв глаза, она потянулась, как кошка, и прижала к своей полной груди руку мужа.
– Мне тоже не верится. Хорошо, правда, что мы не взяли с собой Андрюшку? Хоть вдвоем побыть. Ой, Сережа, погоди, надо сначала простыни....
– Да шут с ними, с простынями! Давай, будем делать все, что хотим.
На непокрытой бельем и пахнувшей свежим деревом новой кровати они шептали друг другу нежные слова, и впервые в жизни Ксения закричала от страсти в объятиях мужа. Они очнулись, когда наступили сумерки, и Ксения, приподнявшись на локте, озабоченно встряхнула растрепанной головой.
– Ой, Сережа, нам ведь еще придется новоселье устраивать, народ у нас в отделе меня уже теребит.
– Устроим, – погладив ее по голове, согласился он, – только подожди до следующей зарплаты, хорошо?
– Я просто поверить не могу, Сережа, три комнаты! У нас с тобой своя спальня, у Андрюши своя, а в большой комнате будем принимать гостей. Назовем ее гостиной, ладно?
– Как хочешь, любимая, – рассмеялся муж, – хоть космодромом.
Ксения побежала в душ и тут же с недовольным видом вернулась.
– Абсолютное блаженство в стране Советов, как всегда, недостижимо – нет горячей воды.
Подложив под голову локоть и глядя в потолок, Сергей беспечно ухмыльнулся.
– Зато наши ракеты бороздят просторы космоса, – весело сказал он.
С того дня Ксению перестало мучить воспоминание о ласках Аслана Алиевича. Спустя месяц супруги Дорины отпраздновали новоселье, и друзья подарили им хрустальную люстру, а Маша Савина от имени профсоюза вручила полотер – пол в квартире был паркетный, хорошего качества, и при включенном свете на нем бликами играл отблеск свечей люстры. И когда спустя полгода та же Маша Савина как бы невзначай сообщила, что Ибрагимов скончался от инсульта у себя в Баку (как поговаривали, в постели с молодой любовницей), в душе Ксении абсолютно ничего не шевельнулось.
Бежали дни, уходили годы. Обретя душевный покой под сенью новой квартиры, Сергей защитил докторскую диссертацию, читал лекции в университете, спустя два года получил звание доцента, еще через пять лет – профессора. Ксения же, наоборот, после переезда всю себя посвятила созданию уюта в столь тяжкими трудами обретенном домашнем гнезде. Она забросила кандидатскую, так ее и не защитив, а на огорченные увещевания мужа со смехом отвечала: