* * *
Как известно, когда вокруг бескрайнее море, всегда хватает желающих развлечься, поэтому капитан Холл предложил труппе актеров организовать для пассажиров платные шоу. Салон перегородили занавесом, одна половина его служила сценой, другая – зрительным залом. Народу собралось достаточно, но Дэвид сумел придвинуть свой стул почти вплотную к самодельной сцене. Герцогиня Болтон, вместе с юной внучкой плывущая в Мельбурн к сыну, шумно усаживаясь, бросила на молодого человека выразительный взгляд, но никакая сила в мире не могла бы заставить его отодвинуться!
Дождавшись выхода Милли, он с восторгом зааплодировал еще до того, как девушка открыла рот. Под аккомпанемент расстроенного корабельного пианино она исполнила задорную шотландскую песенку на стихи Роберта Бёрнса.
Husband, husband, cease your strife,
Nor longer idly rave, Sir.
Tho' I am your wedded wife,
Yet I am not your slave, Sir!
(Муженек, муженек, хватит постоянно возникать, прекратите ненужные споры, сэр, хоть я и ваша законная жена, но не раба, сэр)
Объективно следовало признать, что голос Милли, хоть и чистый, был довольно слаб, да и актерским мастерством она владела недостаточно хорошо, но Дэвид этого не замечал. Когда лукавый взгляд черных глаз, сопровождаемый обворожительной улыбкой, скользил в его сторону, сердце начинало колотиться с такой скоростью, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. За спиной Дэвида герцогиня Болтон, явно страдавшая снобизмом, недовольно пробубнила:
– И тут шотландцы!
Она была глуховата, поэтому слова ее прозвучали громче, чем следовало. Милли, услышав, высоко вскинула голову.
– Я шотландка, – гордо заявила она.
Вскочив на ноги, Дэвид вновь бешено зааплодировал, и к нему, сглаживая бестактность герцогини, присоединились остальные зрители. Милли улыбнулась, поклонилась и с достоинством королевы протянула Дэвиду свою тонкую ручку.
– Благодарю вас, – сказала она, и это стало началом их дружбы.
Теперь Дэвида и Милли постоянно можно было видеть прогуливающимися по палубе рука об руку или весело болтающими в салоне. В Бискайском заливе налетел шторм, на три дня их разлучивший, поскольку оба, мучаясь морской болезнью, вынуждены были оставаться в своих каютах. Однако в середине января, когда «Крез» приблизился к Пиренейскому полуострову, ветер стих. Лиссабон встречал путешественников чистым небом и теплом юга, Милли стояла на палубе рядом с Дэвидом, и сердце юноши пело от радости, а воздух был напоен ароматом цветущих апельсиновых деревьев.