Лодыжка болит. Не могу бежать, поэтому и не пытаюсь.
Я сдаюсь. Оборачиваюсь.
Он совсем молодой, лет девятнадцати-двадцати. Белый, в мешковатых джинсах, в кроссовках, которые барабанят по бетонному полу.
«Я отдам мобильный – ему же это нужно. И наличные. У меня есть наличные?»
Пытаюсь перебросить ремень сумки через голову, но он цепляется за капюшон. Парень совсем рядом. Ухмыляется, словно наслаждаясь моим страхом, моей дрожью и тем, что я не могу выпутаться из собственной сумки. Крепко зажмуриваюсь. «Давай. Просто сделай то, что задумал».
Его кроссовки стучат по полу. Быстрее, громче, ближе. Мимо…
Я открываю глаза.
– Эй! – снова кричит он. – Сучки!
Туннель сворачивает налево, и парень скрывается из виду, но из-за эха кажется, что он все еще бежит за мной. Дрожь не унимается, мое тело не в силах осознать то, что самое плохое так и не произошло.
Я слышу вопли. Иду вперед. Лодыжка пульсирует. За поворотом снова вижу парня. Он догнал девушек и обнимает одну из них. Остальные ухмыляются. Все говорят одновременно, возбужденная болтовня нарастает, достигает крещендо, и они разражаются визгливым, точно у гиен, смехом.
Я иду медленно. Из-за лодыжки, а еще потому, что, пусть и вижу теперь, что нет никакой опасности, не хочу проходить мимо этой шайки подростков, из-за которых почувствовала себя такой дурой.
«Шаги за спиной не означают преследователя, – твержу я про себя. – А если кто-то бежит, то не обязательно за тобой».
На выходе со станции «Кристал Пэлас» со мной заговаривает Меган, но я медлю с ответом. Такое облегчение оказаться на свежем воздухе, к тому же я злюсь на себя за то, что впала в панику из-за пустяка.
– Прости, что?
– Я просто сказала: «Надеюсь, ваш день прошел хорошо».
В ее гитарном чехле меньше дюжины монет. Меган как-то рассказывала мне, что в течение дня выгребает монеты по фунту и по пятьдесят пенсов. «Если люди считают, что дела у тебя идут слишком хорошо, то перестают подавать», – объяснила она.
– Да, хорошо, спасибо, – говорю я ей сейчас. – Увидимся утром.
– Я буду здесь! – отвечает она, и меня успокаивает ее предсказуемость.
В конце Анерли-роуд я миную свою калитку и подхожу к дому Мелиссы. Дверь распахнута – это ответ на сообщение, которое я отправила, пока шла от станции.
«Не пора ли выпить чашечку чая?»
– Чайник включен, – произносит Мелисса, увидев меня.