Келли Свифт стояла в середине вагона поезда, мчавшегося по Центральной линии, и на поворотах для равновесия переступала с ноги на ногу. На «Бонд-стрит» в вагон ввалились двое ребят лет четырнадцати-пятнадцати. Они состязались в непристойностях, от которых коробило. Было слишком поздно для факультативов, а на улице уже стемнело, и Келли понадеялась, что мальчишки едут домой, а не на вечеринку. В их-то возрасте.
– Гребаная херня! – Подняв взгляд, парнишка заметил Келли, и его развязность уступила место смущению.
Келли напустила на себя тот строгий вид, какой частенько принимала ее мама. Ребята умолкли, отчаянно покраснели и, отвернувшись, принялись разглядывать двери вагона. А Келли с грустью подумала, что, наверное, в свои тридцать выглядит для них очень старой, даже в матери годится. Она попыталась вообразить рядом с собой четырнадцатилетнего подростка. Почти столько было детям некоторых из ее старых школьных приятелей – лента на фейсбуке пестрела фотографиями гордых семейств, да и сами дети пару раз присылали ей заявки на добавление в друзья. Прекрасный способ почувствовать себя старухой.
Келли поймала взгляд стоявшей напротив женщины в красном пальто, которая одобрительно кивнула, оценив произведенный на мальчишек эффект.
Келли ответила ей улыбкой.
– Удачный день?
– Стал лучше, как только закончился, – отозвалась женщина. – Впереди выходные, да?
– Я работаю. До вторника.
«И даже тогда будет всего один день на отдых, а потом еще шесть рабочих подряд», – подумала она и застонала про себя. Женщина выглядела ошеломленной. Келли пожала плечами.
– Кто-то ведь должен, правда?
– Наверное. – Поезд замедлил ход, подъезжая к «Оксфорд-Серкус», и женщина направилась к выходу. – Надеюсь, ваш день пройдет спокойно.
«Вот и сглазили», – подумала Келли и посмотрела на часы. До «Стратфорда» девять остановок: бросить вещи и назад. Дома в восемь. Может, в половину девятого. А обратно опять к семи утра. Она еще раз зевнула, даже не прикрыв ладонью рот. Интересно, дома есть еда?
Келли жила неподалеку от станции «Элефант-энд-Касл» вместе с тремя соседками, чьи полные имена знала лишь благодаря чекам за аренду, которые в конце месяца аккуратно появлялись на доске в холле. Ради лишних денег хозяин квартиры даже гостиную переделал в дополнительную спальню, так что единственной общей зоной оставалась крошечная кухня. Там помещались лишь два стула, но из-за смен и плавающих графиков соседок Келли могла за несколько дней ни с одной из них не повстречаться. В самой большой спальне жила Доун, медсестра. Она была моложе Келли, но гораздо домовитее и порой оставляла рядом с микроволновкой ужин для соседки и записку «Угощайся!» на ярко-розовом стикере.