Кряхтя от боли, я оглянулся посмотреть, что за спиной находится.
Там в метре от кровати обнаружилась такая же стеклянная стена с такой же внушительной решёткой за стеклом. И тоже не видно было, что за ней находится. Сев нормально, я посмотрел на даже с виду массивную дверь, которая располагалась слева от меня, по центру бетонной стены. И всё – если не считать тусклого светильника, который под потолком даже рассмотреть не получилось, больше в камере ничего интересного не было.
Я принялся себя ощупывать и осматривать.
Голове неплохо так досталось: шишек и синяков хватало. Но вот повязок никаких не наблюдалось. Выстриженная плешь на затылке, как и хорошо опухшая бровь, были гладкими, покрытыми чем-то непонятным. Но точно не пластырем, которым я бровь заклеивал вчера и сегодня утром. Ссадины были покрыты какой-то плёнкой, при этом никакого дискомфорта от неё не чувствовалось.
Я пошевелил челюстью и понял: в ближайшие дни лучше не пытаться разговаривать. Хоть она вроде и не сломана, и зубы на месте, но двигается с трудом. Нос тоже вроде не сломан, но лучше к нему не прикасаться: болью по мозгам стегнуло так, что из глаз-щёлочек обильно слёзы полились. Вытирать их приходилось с огромной осторожностью, так как синяки тоже такой неслабой болью отдавали.
Но всё же слёзы я унял и посмотрел на тело… Голое тело, я только теперь это понял. Одежда на полу валялась, но не моя, новая на вид и какая-то тёмно-серая вся. Обувь там же обнаружилась, того же цвета и тоже не моя – по виду кроссовки, только с высоким голенищем и толстой подошвой.
В камере, на что я тоже только сейчас обратил внимание, было довольно тепло, отчего отсутствие одежды я и не заметил сразу. Так что решил закончить с обследованием тела и только потом уже одеваться.
А на тело страшно смотреть было – оно практически всё казалось чёрно-синее из-за бугристых синяков. Даже странно, что я вообще пошевелиться смог. По идее, болеть должно было на порядок сильнее, а я ещё и двигаться умудряюсь.
А это что? Я с трудом, но сумел на обеих руках рассмотреть следы от инъекций.
– Раз, два, три… Пять на одной руке и семь на другой. Или капельницы ставили, или так часто кровь на анализ брали. Или и то и другое сразу, да вдобавок ещё и уколы какие кололи.
И когда успели? Это же нужно было отдубасить сначала, потом довезти… Куда, интересно, меня привезли? Я огляделся ещё раз по сторонам. Кажется, что недавно вырубился, но судя по всем следам (и количеству уколов в том числе), провалялся я больше, чем чувствуется.