А вот как ТУТ к содомитам относятся, я пока не знаю. Может быть, и толерастно до радужности. До гей-парадов на Масленичный карнавал.
Представил себе лав-парад геев-флягелянтов* и усмехнулся такой картинке.
А с другой стороны, резон еще в том, что других подходящих кандидатур вокруг что-то не наблюдается. К тому же грамотных. Не те века. Не помню, чтобы их было много, помимо жеребячьего сословия*.
Все же как это трудно решиться кому-то довериться, тем более в незнакомой обстановке. Да что там незнакомой – фантастической! К тому же, один раз уже погибнув, очень не хочется повтора. И надо честно признаться себе в том, что «Штирлиц как никогда был близок к провалу». Дальше вопросы у меня пойдут такие, что у парня, кроме недоумения, ничего вызвать не смогут. А это опасно тем, что…
Повторяться не хочу – смотри выше.
К тому же, как ни крути, а кроме этого парня, у меня в обозримом пространстве другой подходящей кандидатуры нет. Что может быть лучше кандидатуры раба в таком случае? Кто был ничем – тот станет всем.
Одноглазый, который почему-то слишком фамильярен с «государем», отпадает сразу. Да и не нравится мне его бандитская рожа. Рыцари тоже отпадают по определению. В вопросах чести у них в заду вода не держится. И как они воспримут мои предложения? Вот хрен мне угадать навскидку местный этос*.
А остальные кто тут?
Чьи это люди?
Мои, как «государя»? Или из рыцарских копий* пахолики*? Тогда вассалы* моих вассалов – ни разу не мои вассалы.
Микал примчался обратно не один, а с двумя такими же парнями в неброской одежде. Головных уборов на них не было, и мне стало видно в неровном свете факела, что эти молодые люди, в отличие от рыцарей и пажей, очень коротко стрижены.
В руках всех троих была поклажа.
Рядом с моим лежбищем они споро расстелили холщовую скатерть, поставили на нее несколько оловянных тарелок с нарезкой из мяса, хлеба и сыра. Серебряную солонку с откидной крышкой и пучок перьев зеленого лука. Микал в руках держал исходящий паром котелок и пару небольших оловянных кубков на низких ножках.
Закончив сервировку, они все встали на колени, склонив головы. Тут я заметил на шеях этих парней ошейники, но не как собачьи, а из тонкой замши. Не натирающие кожу. «Да они же рабы», – смекнул престарелый кандидат исторических наук в теле молодого феодала.