– А вот и готовый остросюжетный романтический гамбит XIX века! А что? Пожалуй, сыграю!.. «Капиталы» любят зарабатывать! Отличный вариант! – мелькнуло у Иванова-Бендера. – Не держать же свой капитал, как Корейко в чемодане и каждый раз, при необходимости, бегать в камеру хранения и «отслюнявливать» свой прожиточный минимум. Нельзя упустить такую реальную умопомрачительную перспективу резко приумножить свой капитал! Бегу, – чтобы жить стало лучше, жизнь стала веселее!
Итак, ноги в руки и вперёд заре на встречу! Где мой «чемоданчик – счастливый талисманчик»! Как не странно, но жизнь здесь стала намного динамичнее! Не ожидал…
В вагоне метро было очень много народу. Какой-то мужик медленно шёл по вагону, протискиваясь сквозь толпу держа шляпу для подаяния, и напевая: «Нас никому не сбить с пути – нам все равно, куда идти».
Вентиляции явно не хватало. Появился какой-то не приятный запах. Молодой парень, покрутив головой, сильно втянул ноздрями воздух и вдруг сморщившись стал трясти, сидящего с ним рядом давно не бритого мужчину:
– Товарищ, товарищ! Вам плохо? Проснитесь! Вы обосрались!
– А кто вам сказал, что я сплю!..
– «Арбатская», – сообщил вагонный динамик, – «следующая станция площадь Революции».
– Товарищ, вы сейчас выходите или только делаете вид? – поинтересовался Оскар, у стоящего перед ним парня.
– Я не товарищ.
– Господин, вы выходите?
– Я не господин, я эфиоп!
Динамик снова произнёс: «Осторожно, – двери закрываются».
– Эфиопс твою мать, выходишь или нет? – и с этими словами Оскар прорвался сквозь закрывающиеся двери. …
У выхода из метро Иванов-Бендер познакомился с «местным Шанхаем», где пожилые женщины торговали каким-то мало непотребным скарбом и живой рыбой. Торговка рыбой иногда выкрикивала грубым осипшим голосом:
– Рыба живая, живая рыба!
– Почему мух много? – спросил подошедший с портфелем и в шляпе мужчина.
– Где мухи, там – жизнь!
– И почём эта «радость»?
– Что слепой? Смотри на ценник, милай.
– Ого! Почему-ж она у тебя так сильно воняет!
– Мужчина, а вы, когда спите, себя контролируете?
Пройдя эту импровизированную «выставку исторической одежды и спящей рыбы», Оскар заглянул во двор, где его взору предстала «картина маслом»: в песочнице сидел сильно пьяный мужик, а рядом стоял мальчонка, лет шести:
– Пап, хочешь беляш?