ГЛЕБОВ. Здесь – не здесь. (поднимаясь и отряхивая пальто) Ладно. Ты мне ее хоть покажи.
МАРК. Кого?
ГЛЕБОВ. Елену.
Марк нерешительно оборачивается на двери морга.
ГЛЕБОВ. Я ж откуда приехал. Дай посмотреть. Ну в качестве исключения. Я ее 15 лет не видел.
МАРК. А вы кто ей?
ГЛЕБОВ. Муж.
Марк подыскивает подходящий ключ на связке, вставляет в скважину,
МАРК. (припоминая) …Вставил и повернул! Потом приподнял и выдернул с силой.
и только он открывает дверь, как Глебов бросается в атаку. Марк бьет его рукой в живот, захлопывает и запирает дверь.
МАРК. Совсем озверел? Еще хочешь?
ГЛЕБОВ (отползая в сторону, с трудом усаживаясь на каталку) Все-все. Больно-то как.
МАРК. Уходите.
ГЛЕБОВ. Сейчас отсижусь, погоди. О-о-о… Ну ты мне дал, конечно. Скаааа…. Ребро сломал. Точно говорю. Боксер что-ли?
МАРК. (прячет ключи в карман халата) Немного.
ГЛЕБОВ. И будущий врач, и боксер, и принципы. Какие осознанные дети пошли. Тебе сколько?
МАРК. 19. Если ребро, то давайте, я посмотрю.
ГЛЕБОВ. Да посмотрел уже. Фух. Не надо. Спасибо. Ох.
Глебовпереходит на диван.
ГЛЕБОВ. Тут немного полежу. Все равно пока идти некуда. Не с узбеком же этим, в такси сидеть. (пауза. Глебов внимательно смотрит на Марка. Хочет что-то сказать, мнется и видимо решается) Эх, парень, не отдадут мне ее утром, понимаешь.
МАРК. Так вон у вас документ.
ГЛЕБОВ. Фуфло это. Купленное. Ох (потирает пострадавший в стычке бок) Утром родственники ее придут, муж, дочь, родители.
МАРК. Так вы же муж?
ГЛЕБОВ. Бывший, пацан, бывший. Ладно хоть твари эти позвонили. Сказали. На похороны позвали. Церемонию прощания, мать ее. (трет бок) Ох, как больно. Точно ведь сломал.
МАРК. Так вы что? Выкрасть ее хотели? А мне потом что?..
ГЛЕБОВ. Ну, извини. А что было делать? Сколько тебе говоришь? Вот и мы с ней познакомились, когда нам по 19 было. В институте. Там же и поженились, на четвертом, или на пятом, слушай, когда? На четвертом. Точно. А в 30 развелись. Она от меня к этому козлу ушла. Ну он побогаче, состоявшийся такой, газпром-херпром, но дело не в этом, в этом тоже, наверное, но не в этом, понимаешь. Она ушла, потому что мы изменились. Другие стали. Не такие как в 19. И все вокруг другое стало. Страна, жизнь… Надо было нам детей заделать сразу. Но мы же свободные были, современные такие. Потом, когда постарше станем, думали, и народим, взрослее когда. А пока для себя сначала. Поживем. О потом… оказалось… только для себя и живем. Каждый сам за себя. Вот так.