Так впоследствии и случилось.
– Меня съедает рак, – грустно говорит мама.
И вскоре:
– Все. Отхожу.
«Знаешь ли ты, куда ты отходишь, мамочка, ведь ты никогда прежде не говорила этих непривычных слов?» – думала я.
– Наверное, мне нужно одеться и встать, чтобы со всеми проститься, – и в этих словах мамы отразилась ее привычная деликатность.
Но болезнь, съедающая человека изнутри, взяла свою силу, и встать она, конечно, уже не смогла.
Я ловлю с жадностью каждое ее слово, каждый вздох, каждый стон. Для меня все имеет значение, ведь я слышу последние звуки, которые она оставляет на земле. Она медленно, но неуклонно идет к Небесам, завершая свой земной путь.
– Какая я беспомощная, – слетает с ее уст, и я вспоминаю ее рассказ о том, что папа, всегда оберегавший ее, сказал ей однажды: «Я все время боюсь, что тебя кто-нибудь обидит; боюсь, что ты окажешься беспомощной и беззащитной».
Где ты, папочка? Мама беззащитна перед смертельной болезнью и очень нуждается сейчас в помощи.
– Саша, родной, – неожиданно слетает с ее почти сжатых губ, и она продолжает, словно кому-то рассказывая:
– Такой беленький мальчик…
Она кого-то видит в той, другой жизни, грань которой проходит и около меня тоже, только я ее не вижу – эту страшную, таинственную черту, за которой стоит вечность. Мама – на грани перехода. Она боится оставлять нас, и в то же время Небо манит… Оно ждет ее, приоткрыв завесу, отделяющую нас от вечности.
Ее душа – в пути.
Объятия Отчие ждут ее.
Октябрь, осень… – пора зрелости.
Она ждала зимы. Но Господь призывает сейчас. Что ж, у каждой души – свой срок.
Она не стонала и не жаловалась, хотя ее боль была иногда невыносимой. У нее очень болело сердце, но она, оберегая нас, оставила эту боль при себе, навсегда унося сердечные муки с собой.
– Я буду молиться за вас там, – ее лицо направлено на восток.
Она снова и снова обращает всю себя навстречу Солнцу Правды. Откуда это желание: неизменно разворачиваться на своем земном ложе так, чтобы был виден восход солнца? В каком бы положении я ни оставляла ее, она, превозмогая любую боль, поворачивалась лицом именно на восток. Кто научил ее тянуться к этому свету, ведь она на одре?
***
Умеем ли мы умирать? Нет. Грехи заполонили нас, взяли в плен наше сознание, нашу душу. А ведь страшно умирать не потому, что дальше – тьма, а потому, что тебе предлагают свет, но ты сам затемняешь себе вечность.