– Ничего.
– Запереться в своей комнате – это ничего?
– Я не запиралась. Просто легла спать.
– Этот Кирилл обидел тебя?
– Нет, папочка. Меня сложно обидеть. Давай вообще не будем об этом. Ты куда-то едешь?
– Нет, только на почту, за тапками твоими.
– Тогда, может, фильмы сегодня посмотрим какие- нибудь?
– Неужели дождался.
– Не утрируй.
– Ладно-ладно. Тогда заеду что-нибудь вкусненького куплю.
– Хорошо, только возвращайся скорее.
Отец – моя панацея.
Единственное, что мне хочется, это прижаться к нему и забыть вообще о существовании всех других людей.
Так и случилось. Папа вернулся довольно быстро. И несколько часов подряд мы смотрим фильмы нон-стопом, не отвлекаясь ни на что.
Изредка поглядываю в телефон. Никто не пишет. Меня словно и не было.
– Точно «Один плюс один» включаем?
– Да, обожаю его, – говорю я.
– Хоть бы что-то новое посмотрели.
– Не люблю новое. Вдруг зря время потратим? Лучше пересмотреть, знаем же, что хороший фильм.
– В сотый раз.
– Пап, иди спать. Ты вырубаешься.
– Нормально. Мне завтра к двенадцати.
Стыдно признаться себе, но кажется, отец мне нужен, чтобы пережить то, что произошло с Андреем.
Не знаю, как это назвать – история, ситуация, трагедия?
Моя трагедия – не то, что случилось.
Моя трагедия – то, о чем я молчу даже в мыслях.
Я хочу забыться не из-за Кирилла. Я хочу забыться из-за Андрея.
Притворство с самой собой – высшая степень лицемерия.
Господи, неужели сердце действительно может выступить предателем перед здравым смыслом?
Конечно же может.
Вытравить не удалось.
Беру телефон. Хочу посмотреть время. И помимо того, что уже почти полночь, вижу уведомление.
TELEGRAM
Андрей
Аудиосообщение
Сердце меня предает окончательно и прекращает свою деятельность. Теперь уже насовсем.
Захожу в диалог. Аудиосообщение на восемнадцать минут.
Задыхаюсь.
Рывками пытаюсь глотнуть хоть немного воздуха.
Я поняла, что теперь боюсь вовсе не содержания его сообщений. Напротив – я боюсь, что больше он меня не потревожит.
– Знаешь, пап, поздно уже. Идем спать.
– Да я вроде бодрячком.
– Только завтра не выспишься. Все, спокойной ночи.
Не дожидаясь, пока папа уйдет, подрываюсь и убегаю к себе в комнату. Боюсь воспроизводить. Боюсь, что эти восемнадцать минут пролетят как одна секунда. Боюсь слушать.
Подключаю наушники, чтобы быть в единении с его голосом.
На счет три.